– Что им от тебя нужно? – спросил Хрут.

– Они еще не сказали, зачем приехали, – ответил Хёскульд.

– Видно, у них к тебе дело, – сказал Хрут. – Наверное, они будут сватать твою дочь Халльгерд. Что ты им ответишь?

– А как ты думаешь, что мне надо сказать? – спросил Хёскульд.

– Согласись, но расскажи им как о достоинствах, так и о недостатках невесты.

Не успели братья договорить, как гости вышли из дома.

Хёскульд приветливо поздоровался с ними. Хрут также приветствовал братьев. Затем они приступили к разговору. Торарин сказал:

– Мы приехали сюда, Хёскульд, сватать твою дочь Халльгерд за моего брата Глума. Надо тебе сказать, что он человек очень достойный.

– Знаю, – сказал Хёскульд, – что вы оба с братом достойные люди, но должен сказать вам, что уже раз выдавал дочь замуж, и это принесло нам большое несчастье.

Торарин отвечает:

– Это нас не остановит. Раз на раз не приходится. Может статься, что на этот раз получится хорошо, хотя в прошлый раз получилось плохо. Да и виноват-то во всем больше всего Тьостольв.

Тогда Хрут сказал:

– Раз вы все-таки не отказываетесь от сватовства, то после того, что случилось с Халльгерд, мой совет вам не брать после свадьбы Тьостольва с собой на юг. А если он приедет с позволения Глума в гости, то пусть гостит не более трех дней. Если же он задержится дольше, то пусть. Глум имеет право его убить и не платить виры. Глум, конечно, вправе разрешить ему жить у себя, но я бы этого не советовал. И еще скажу: не надо, чтобы сговор был без ведома Халльгерд, как в тот раз. Пусть она знает заранее об этом предложении, пусть увидит Глума и сама решит, выходить ли за него замуж. Тогда она не сможет пенять в случае неудачи на других. Все должно быть без обмана.

Торарин сказал:

– Как всегда, лучше последовать твоему совету.

Затем послали за Халльгерд. Она пришла в сопровождении двух женщин. На ней была голубая накидка из сукна, под накидкой – ярко-красное платье с серебряным пояском. Волосы падали ей на грудь с обеих сторон и были перехвачены поясом. Усевшись между Хрутом и отцом, она приветствовала всех добрыми словами. Она говорила хорошо, не робея, и, спросив о новостях, умолкла. Глум сказал:

– Я и мой брат Торарин потолковали уж тут немного с твоим отцом. Я хотел бы, Халльгерд, взять тебя в жены, если будет на то и твое согласие. Ты должна теперь сама решить, по душе ли тебе это, и если наше сватовство тебе не по душе, то не станем говорить о нем.

Халльгерд сказала:

– Я знаю, что вы оба очень достойные люди. Знаю также, что брак этот будет лучше, чем первый. Но я хочу знать, о чем вы здесь говорили и до чего договорились. Мне кажется, что я буду любить тебя, если мы поладим.

Глум рассказал ей о переговорах, ничего не утаивая. Затем он спросил Хёскульда и Хрута, правильно ли он все рассказал. Хёскульд сказал, что правильно. Тогда Халльгерд сказала отцу:

– Вы с Хрутом в этих переговорах с таким уважением отнеслись ко мне, что я последую вашему совету. Пусть состоится сговор, как вы решите.

Тогда Хрут сказал:

– Нам с Хёскульдом надо назначить свидетелей, а Халльгерд пусть обручится сама, если Торарин найдет это правильным.

– Все правильно, – сказал Торарин.

Затем было определено приданое Халльгерд. Глум должен добавить к приданому еще столько же. Было решено также, что все вновь приобретаемое добро будет делиться между ними поровну. Затем Глум обручился с Халльгерд и поехал со своими людьми домой. Свадьбу должны были сыграть у Хёскульда. До самой свадьбы ничего больше не приключилось.

XIV

Глум и Торарин со множеством достойных людей поехали на запад, в Долины. Приехав в Хёскульдов Двор, они застали там много народу. Хёскульд и Хрут на одной скамье, а жених – на другой. Халльгерд, красивая и нарядная, сидела на женской скамье. Тьостольв все время расхаживал с секирой на плече и вел себя нагло, но все делали вид, будто не замечают этого. Когда свадьба кончилась, Халльгерд поехала с ними на юг. Приехав домой, на Теплый Ручей, Торарин спросил Халльгерд, хочет ли она распоряжаться всем домом.

– Нет, не хочу, – сказала она.

Халльгерд вела себя тихо всю зиму, и все были ею очень довольны.

Однажды весной братья заговорили между собой об их хозяйстве, и Торарин сказал:

– Я уступлю вам хозяйство на Теплом Ручье, потому что вам здесь будет сподручнее, а сам поеду на юг, на Мыс Горячего Источника, и буду там хозяйничать. А островом Луговым будем владеть сообща.

Глум согласился. Торарин переселился на юг, а Глум с женой остались хозяйничать вдвоем. Халльгерд набрала себе домочадцев. По-прежнему она любила запасать без меры и жить на широкую ногу. Летом она родила девочку. Глум спросил ее, как назвать дочь.

– Назовем ее Торгерд, по матери моего отца. Ведь она ведет свой род по отцу от Сигурда Победителя Дракона.

Девочку окропили водой и назвали Торгерд. Когда она подросла, то стала походить на мать. Глум и Халльгерд хорошо ладили между собой. Так продолжалось некоторое время.

С севера, с Медвежьего Фьорда, пришли вести, что Сван поехал весной на рыбную ловлю, на море разразилась буря, их отнесло в Безрыбный Фьорд, и они там погибли. А рыбаки с Холодной Спины говорили, что они видели, как Сван вошел внутрь горы Холодная Спина и был там хорошо встречен, но другие оспаривали это, утверждая, что этого не было. Однако достоверно известно, что нигде его не нашли, ни живого, ни мертвого. Когда Халльгерд узнала об этом, ей стало жаль своего дядю.

Глум предложил Торарину поменяться землями. Торарин сказал, что не хочет:

– Но если я переживу тебя, то я хотел бы получить Теплый Ручей, – добавил он.

Глум рассказал об этом Халльгерд. Она ответила:

– Торарин вправе требовать этого от нас.

XV

Тьостольв как-то избил работника Хёскульда, и Хёскульд выгнал его из дому. Тьостольв взял своего коня и оружие и сказал Хёскульду:

– Уезжаю от тебя и больше никогда к тебе не вернусь.

– Все будут этому только рады, – сказал Хёскульд.

Тьостольв поехал на Теплый Ручей. Халльгерд встретила его хорошо, да и Глум неплохо. Тьостольв рассказал Халльгерд, как ее отец выгнал его из дому, и попросил приютить его. Она ответила, что не может этого решить, пока не переговорит с Глумом.

– Хорошо ли вы ладите между собой? – спрашивает он.

– Очень хорошо, – отвечает она.