рассказал о том, что этот так называемый мститель уже успел сделать. И сколько людей из-за него погибло. Но когда с его губ слетела фраза о причастности Тигров, когда в голосе проявились рычащие нотки от переполнявшей ненависти, я вспомнила, что все еще держала в руках документы отца, из-за которых и пришла сюда сегодня.

– Тигры не виноваты, – твердо заявила Марку.

– Повтори? – прищурился он.

– Об этом я и пришла поговорить. – Неуверенно протянув ему папку, продолжила на одном дыхании: – Отец вел свое расследование гибели твоих родителей. Он нашел доказательства невиновности Тигров. И перед смертью вышел на след истинных виновных. Но… – тут я запнулась, и следующие слова уже слетели шепотом: – Но не успел довести дело до конца.

– Тигры не виноваты, – повторила я, когда Марк принялся изучать документы.

Он молчал довольно долго, не отрывая взгляда от бумаг, и я уже успела извести себя. Наконец, добравшись до вырезки из газеты, Марк заговорил:

– Что здесь сказано? Не пыталась переводить?

– Речь про драку в каком-то баре. Один мужчина погиб. Дэниел уже пытается выяснить, кто он, чтобы понять, чем заинтересовал папу.

Марк так резко выпрямился, что я вздрогнула.

– Дэниел в курсе? – процедил он.

Боже. Когда я уже запомню, что стоит думать, прежде чем говорить?

– Только не спускай на него всех собак. Это я попросила Дэни молчать.

– Разумеется, – иронично усмехнулся Марк, – верность Драконам для него пустой звук, когда дело касается тебя.

Желая поскорее вернуть разговор к расследованию, вытащила снимки Журавлей.

– Дориан отправился в Канаду, хотел понять, действительно ли они те, на кого думал отец. – Ткнула пальцем в снимок. – И есть еще кое-что…

Я перевернула две последние страницы и слегка дрожащей рукой передала Марку скан медицинской карты его матери.

– Думаешь, меня еще можно чем-то удивить? – вымученно улыбнулся он, но взял.

Взгляд его заскользил по строкам. Когда дошел до обведенного отцом, замер. Секунды тянулись мучительно долго. Я впилась ногтями в ладони, ожидая реакции.

Марк упорно продолжал молчать, прожигая взглядом лист бумаги, хотя по глазам казалось, что мысленно он уже где-то далеко. Не рядом со мной. Быть может, даже не в этой реальности.

Но когда с него наконец спало оцепенение, он молча отложил лист, встал и принялся ходить по комнате, бормоча что-то себе под нос. Дойдя до комода, Марк с диким ревом смахнул все, что лежало на поверхности: телефон, запонки, пистолет, какие-то бумаги.

От грохота я вздрогнула, следом встала, прижав руку к груди. Марк попятился и, упершись в кровать, резко сел. Облокотившись на бедра, сокрушенно склонил голову. Ноги сами понесли меня к нему…

– Марк, – сев рядом, коснулась плеча и ощутила, как под пальцами напряглись мышцы.

– Я всю жизнь верил в то, что их убили Тигры, – пробормотал он, не поднимая головы. – С семи лет жил ненавистью к ним. Считал своим долгом однажды поквитаться.

– Марк, – снова позвала его, проведя рукой по плечу, легким прикосновением настигая шею. – Посмотри на меня.

Не сразу, но он все же повернул голову. Уголки его губ скривились, брови сошлись к переносице. Не представляю, что сейчас творилось у него в душе. Насколько огромной оказалась расщелина, возникшая от камнепада новостей, перекроивших реальность.

На меня обрушилась волна неприкрытой боли, бушевавшей в карих глазах.

– Выходит, Журавли живы, – волны грозили обернуться настоящим цунами.

– Если отец не ошибся. – Мягким движением ладони постаралась сдержать надвигающийся катаклизм. Понимала, Марк уже наверняка перестраивал траекторию, куда направить жажду мести, поедавшую его изнутри с самого детства.

На импульсе коснулась жестких кончиков его волос. Невольно окунулась в воспоминания. Когда-то привычный жест. Такой простой. Дотронуться. Погладить. Я любила касаться его волос, шеи, плеч. Мне всегда было мало. Лишь позже узнала о концепции пяти языков любви. Я, очевидно, говорила на языке прикосновений.

– Марк, – будто подстраиваясь под мягкие, успокаивающие движения руки, голос напоминал полушепот, – отец вел расследование ради тебя. Но, пожалуйста, не принимай опрометчивых решений. Не мчись в Канаду наказывать виновных. Не хочу, чтобы ты пострадал. Чтобы повторил судьбу Дориана, – на имени детектива голос дрогнул.

Марк внимательно следил за моим лицом. От него не укрылась моя реакция.

– Ты винишь себя, – непреклонно заявил он.

Ему не требовалось подтверждений.

Марк чуть отклонил голову назад, мои пальцы скользнули в его волосы. Его ладонь легла мне на колено. Мы ни на миг не разрывали зрительный контакт. В жестах не было ничего интимного. Одна только потребность унять боль друг друга. Помочь удержаться на плаву, пока меня сносило чувством вины, а Марк продолжал тонуть в ненависти.

– Ты могла рассказать мне раньше. – Каждое слово сродни гвоздю, загнанному в плоть. – Речи о том, что ты ни в чем не виновата, я оставлю Дэниелу. Они не помогут. Я слишком хорошо знаю, что такое это гребаное чувство вины. Оно оседает свинцом и отравляет все твое существование. От этого чувства не скрыться ни в кошмарах, ни в пьяном дурмане. С ним нужно научиться жить. – Марк выпрямился, а следом стремительно приблизил лицо к моему. Мы оказались на расстоянии дыхания. Теперь уже горящий взгляд требовательно взывал ко мне. – Главное – никогда не позволяй ему одерживать верх и влиять на твою реальность. Потому что ты сильнее. Запомни. Твоя воля к жизни всегда должна быть превыше чувства вины. Как бы сильно оно ни давило на плечи. Ты. Гораздо. Сильнее. Поняла меня?

Сглотнув, я кивнула.

Еще какое-то время Марк внимательно изучал мое лицо и лишь потом отстранился.

– Не волнуйся. Прежде всего мы убедимся, что те люди с фотографий действительно Журавли. Если будем знать наверняка, я обращусь к Совету за разрешением на устранение. Так работает наша система.

От приоткрытого окна донесся прохладный вечерний воздух, слегка растрепав пряди. Одна прилипла к покрытой холодной испариной коже щеки. Но я не обращала внимания. Все ждала, когда Марк заговорит о медицинской выписке.

Только он молчал. Уставившись себе на руки, вернул на лицо серьезное выражение.

– А как же другая новость? – решилась я нарушить тишину. – Марк, у тебя есть брат.

Поднявшись, он подошел к комоду. На миг его взгляд скользнул по разбросанным на полу предметам. Подняв один только пистолет, он заткнул его за пояс и прислонился к краю. Прямо напротив меня. Сложил руки на груди и произнес:

– Я не представляю, что делать с этой информацией, – честно признался он. – То есть… Черт, – Марк взъерошил волосы нервным, не свойственным ему движением и повторил за мной: – У меня есть брат… Но жив ли он? Если да, он может оказаться в любой части света.