Коринн явно была здесь лишней. Но где еще можно укрыться от Джареда? В дверь просунула голову Малия.

– Тетечка, сделай перерыв, – возбужденно воскликнула девушка. – Колина, пойдем. Иалека приехал!

В дверях возник Джаред, и их глаза встретились. Выражение его лица было непонятным. Для нее оставалось загадкой, что он чувствует. Но Малия схватила его за руку и потащила в гостиную, а Акела подтолкнула Коринн в спину, чтобы она пошла за ними следом. В гостиной уже были Флоренс с Майклом, которые разглядывали небольшое рождественское деревце.

– Чья это была идея? – спросил Джаред, окинув взглядом сосенку.

– Это Колина предложила, – объяснила Малия. – Правда, красиво?

– Дерево? В доме?

– Ой, прекрати! – возмутилась Малия. – Мне, например, очень нравится, и теперь мы каждый год будем наряжать елку.

– А это откуда взялось? – Он поднял седло.

– Это тебе от Колины.

Медленно выпрямившись, Джаред пристально посмотрел на Коринн. На этот раз выражение его лица было легко понять, в нем читалось обвинение. Что она сделала не так? На глаза навернулись слезы, и она бросилась вон из комнаты.

Через несколько секунд в спальню за ней широким шагом вошел Джаред.

Увидев ее в слезах, он спросил:

– Почему, дьявол побери, ты плачешь?

Коринн попыталась отстраниться, но он крепко ее держал.

– Не знаю, почему. Я думала, тебе понравится рождественское дерево, оно тебе не понравилось. Я думала, тебе понравится мой подарок, он тебе не понравился. И хотя тебя не было целый месяц, ты даже не поднялся ко мне, чтобы поздороваться, когда приехал.

После долгого молчания он тихо произнес:

– Я не поднялся к тебе, потому что не знал, захочешь ли ты увидеться со мной. – Тон, каким Джаред это сказал, поразил ее. – А седло мне очень понравилось. – Неожиданно голос его вновь стал холоден. – На нем самая лучшая кожа, которую я когда-либо видел, и страшно дорогая к тому же. Меня интересует, как ты расплатилась за седло.

Ей вдруг стало понятно, что он думает на этот счет. Коринн задохнулась.

– Ты так мало доверяешь мне?

– Я знаю, что у тебя нет денег, потому что все твои деньги у меня. Как ты смогла купить это седло, если только не…

– Не смей мне этого говорить, Джаред! – Она была вне себя от злости. – Даже не смей! К твоему сведению, это Флоренс купила седло для меня, потому что в тот момент я была прикована к постели. Теперь ты будешь обвинять мою служанку в том, что она поменяла себя на седло? Ты в своем уме?

Он вздрогнул.

– Что значит, ты была прикована к постели?

– Не уводи разговор в сторону.

– Отвечай!

– Ничего серьезного. Произошел несчастный случай, я получила удар по голове, вот и все.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – У него явно отлегло от сердца.

– Да. Только откуда вдруг такая забота о моем здоровье после такого обвинения?

– Ради Христа, что я должен был подумать? Мне известно, что у тебя ничего нет, потому что я забрал все твои деньги из банка перед твоим переездом сюда.

– Я продала кое-какие драгоценности, – отрезала она. – В любом случае того, что у меня есть, мне хватает с головой.

Для него это было как удар под дых. Джаред побледнел.

– О боже! Коринн, прости!

Она была слишком уязвлена, чтобы смягчиться сразу.

– Нет, не надо! Предпочитай думать, что я продаю себя! Очень жалею, что рассталась со своими брильянтами, хотя это, в общем, не важно. Мне просто хотелось купить тебе что-нибудь красивое. Наверное, я намного глупее тебя, Джаред Буркетт.

– Будь оно все проклято, Коринн! Откуда я мог это все знать? Я во сне не смог бы увидеть, что ты способна расстаться со своими драгоценностями. Ты даже не надевала их, когда ездила играть в карты, боясь их потерять. Мне казалось, что побрякушки для тебя – самое главное.

– Когда-то так и было. Когда отец контролировал мои расходы. Но сейчас я богата. И мне наплевать на них. Я всегда смогу купить столько драгоценностей, сколько захочу.

Джаред отпустил ее и отвернулся, лицо у него было каким-то напряженным. Затем он вышел из комнаты и практически тут же возвратился с длинным узким футляром, который кинул на кровать.

– Тут есть кое-что, что, как мне казалось, тебе должно понравиться. Но я совершил ошибку. У нас возникла одна и та же идея. И мне очень жаль, что результат оказался сокрушительным.

Он ушел, а Коринн, нерешительно приблизившись к кровати, открыла футляр. Роскошные опалы ослепили ее сиянием огненных искр. Глаза снова наполнились слезами. Очень медленно она сняла с себя цепочку с рубином и приложила опалы к груди. Потом, зажав их в руках, поднесла к щеке, ощутила кожей, какие они гладкие и прохладные.

– О, Джаред, почему нам все время нужно скандалить друг с другом?

День совсем не задался. Но все-таки сегодня Рождество! Праздник еще впереди. Вспомнив про Майкла и про подарки, которые сын станет сейчас вскрывать, она почувствовала, как ее настроение резко поднялось.

Пили и ели целый день, гости все прибывали. Кто-то отправился на океан поплавать, устроили даже небольшое соревнование по серфингу. Коринн познакомилась с таким количеством людей, что запомнить все имена было невозможно. Раз за разом ей вручали лей – гирлянды. Она уже сгибалась под их ароматной тяжестью. В конце концов, пришлось освободиться от большинства из них.

Группка гавайцев с музыкальными инструментами играла не переставая. Льющееся рекой пиво поддерживало в них ощущение счастья. Все веселились, и Коринн вдруг поняла, что без конца смеется. Настоящее торжество, когда все усаживаются вместе, чтобы разделить трапезу, началось лишь поздним вечером. Здесь присутствовали почти все друзья Джареда, но Коринн не испытывала неловкости. Многие смотрели на нее с любопытством, однако она решила не обращать на них внимания.

Еде единогласно присудили самые высокие оценки, и Акела светилась от гордости. Коринн попробовала все, что было возможно, и с удивлением поняла, что сырые блюда ей понравились больше всего. Цыплята получились роскошными, но вот калуа – запеченной свининой – она никак не могла насытиться. Коринн три раза просила положить ей по куску нежного, тающего во рту мяса.

Джаред сидел рядом с ней за столом, но они почти не говорили.

Возлияния и веселье продолжались и после ужина. Теперь Джаред двигался среди гостей, а Коринн так и осталась сидеть за столом с Флоренс и Майклом. Гавайцы любят детей, поэтому Майкл переходил с рук на руки. Он получил за один день столько внимания, что ему должно было этого хватить теперь на несколько месяцев. Ненадолго к ним присоединился Леонака, который наблюдал за тем, как Малия и другие девушки танцевали хулу. На них были надеты юбочки из пальмовых листьев, на головах – венки из орхидей, а на груди – гирлянды. Хулу танцевали под бой барабанов, сделанных из тыквы-горлянки, и под кокосовые трещотки.