Честно говоря, Алена ужаснулась, увидев своюсоседку по столу. Всклоченные волосы, обрюзгшее лицо, смятая ночная рубашка, изкоторой выпирало бесформенное тело, босые отекшие ноги…

Алена посмотрела на эти ноги и покачалаголовой. Нет, все ее догадки – сущий бред!

Или не бред?

Она не успела додумать: Леонида шагнула к ней,обдав жутким перегаром, и выхватила из рук бутылку. Повернулась, бросилась вкомнату. Вспыхнул свет… Боже, ну и бедлам! Две пустые бутылки из-под водки настоле. Она что, выпила их одна?!

Леонида схватила нож и принялась сноровистосдирать пластик с пробки. Потом этим же ножом с силой вогнала ее в бутылку – иприпала губами к горлышку.

Сделала несколько глотков, мутным взглядомпосмотрела на Алену, но, такое впечатление, приняла ее за кого-то другого.Красные от вина влажные губы расползлись в улыбке:

– Галя… ну, ты человек… не дала сестрепропасть…

– О Господи… – только и могласказать Алена.

Леонида махнула рукой, поставила бутылку настол и тяжело побрела к разоренной кровати. Рухнула вниз лицом, тяжело, схрипом задышала.

Алену так и трясло. Больше всего на светехотелось броситься отсюда бегом, но все же она нашла в себе силы снова выйти вкоридор, подобрать перчатки и надеть их.

Вернулась в номер Леониды и приняласьосторожно перебирать разбросанные вещи, стараясь класть их на то же место, скоторого поднимала. Воплощала, так сказать, свои отвлеченные теоретизирования вжизнь.

Вещей, однако, было немного, не то что вномере одной внезапно умершей алкоголички (тоже! Ох и планида у нее!), гдеАлена когда-то нашла убийственный компромат на одного поганого чиновника – азаодно на собственного прадеда…[4]Какие-то бесформенные платья, растоптанные туфли, все явный секонд-хенд.Дешевая косметика. Единственной дорогой и по-настоящему ценной вещью былцифровой фотоаппарат «Эриксон».

Даже странно, откуда он здесь?

Взяв его в руки, Алена несколько мгновенийстояла, чувствуя в душе какую-то пустоту. Такое с ней часто бывало тотчас послезавершения очередного романа – в смысле, после окончания его написания. Точкапоставлена – и полное ощущение, что ты слышишь свист тормозов. И не можешьпонять, что теперь делать, куда бежать. А бежать-то уже не надо… Пока. Доследующего романа.

Алена не очень хорошо разбиралась в сложнойсовременной технике, однако ей удалось-таки постигнуть значение стрелочек икнопочек на панели. И вот уже засветился дисплей, и на нем всплыла последняязапечатленная объективом «Эриксона» фотография.

Да… Холстин не врал. Он действительно пыталсяутащить от крыльца труп Лены. И действительно держал мертвую девушку за ноги.Ужасная была картина.

Бедная, бедная шлюшка…

– Что вы здесь делаете?!

Окрик ударил хлыстом. Банально это звучит,зато совершенно точно. Именно хлыстом!

Алена обернулась. На пороге стоял КолобокЮматов, со времени ужина взваливший на свои поникшие плечи еще десять лет оченьтяжелой жизни.

– Что вы здесь делаете? Что вам здесьнужно?

Наверное, следовало сказать, что она пришлапроведать соседку по столу. Забеспокоилась, мол, почему Леониды нет на ужине, ипришла проведать. А тут… надо же, какая беда…

У Алены никогда не было проблем насчетотовраться, однако сейчас она не стала размениваться. В такие моменты, какэтот, называемых в художественной литературе «моментом истины», тратить времяна пустозвонство не следовало.

– Я так и знал… – причиталКолобок. – Я как увидел вас вечером, так сразу и понял, что вы… что от васкакая-то беда придет!

– От меня? – усмехнулась Аленахолодно. – Вот уж нет. Завтра Леонида Леонтьевна Литвинова собираетсявместе со своим адвокатом обратиться в турфирму «Экскурс», чтобы вернуть деньгиза неиспользованную путевку. Так что беду вы с Галиной Ивановной сами на себянакликали.

– Что? – так и подпрыгнулКолобок. – Что вы несете?!

– Это куры несут, – грубо ответилаАлена. – Куры несут яйца. А я – я вам говорю: завтра может начаться ещеодин скандал, причем очень серьезный. И если вы его не хотите, вам лучшевернуть Литвиновой – я имею в виду настоящую Литвинову! – ее деньги.

– А вы что, ее адвокат? – продолжалзадираться Колобок.

– Не я, а моя подруга, – пояснилаАлена. – Но я ей ничего не сказала о своих догадках, так что у вас ещеесть шанс спустить дело на тормозах… хотя и будет трудно. Если именно МаринаИвановна убила ту девчонку, то, пожалуй, скандал все же грянет.

Такого она в жизни не видела! У них вшейпинг-зале висели фотографии самых блистательных победительниц собственныхкилограммов: до похудения и после оного. Как правило, снимки выглядели оченьвпечатляюще, но ведь между ними проходило время! Самое малое – месяц! А тутпрямо на ее глазах человек моментально уменьшился в размерах как минимум вдвое.Взял да и похудел.

– Она… Не может быть! Я не верю! С чеговы взяли? – пропищал этот новый (бывший!) Колобок тоненькимголоском. – Марина вам сказала? Да она по пьяни что угодно наболтатьможет! Она же алкоголичка, она же…

– Она вовсе не была похожа наалкоголичку, – тихо сказала Алена. – Кодировалась, да? А теперьсорвалась…

Колобок уныло кивнул:

– Ну, конечно, кодировалась. Из-за этогоее и разнесло так. Люди по-разному реагируют. У меня один друг был, тоже сильнопил. Широкая такая натура! Закодировался – стал невыносимым жмотом, жена,которая раньше его пьянство хоть как-то терпела, жадности не вынесла и ушла. АМарина стала есть, есть, есть как ненормальная. Знаете, какая красивая она былараньше? Даже когда напивалась, в канаве валялась, все равно была красивая.Галина ей всегда завидовала, ее красоте.

– Значит, они сестры? Не похожи, –сказала Алена.

– Правда же? Правда, не похожи? –почему-то обрадовался Колобок. – Никакого сходства! Пусть Галина и неголливудская красавица, какой была Марина, зато такую жену поискать еще надо.Если бы не эта бродяжка, которой она никогда не могла ни в чем отказать…Сколько она нам нервов вымотала, сколько денег из нас вытянула!

– Понятно. И вы решили возместить ущербодним махом, – усмехнулась Алена.

Колобок покраснел, насупился:

– Не понимаю, о чем вы?