Таким он и был. Такими стали и они. Теперь.

Гамаш знал, что хороший охотник учится у своей жертвы. И он научился у картеля быть рациональным. Целеустремленным. Невидимым.

Казаться слабым, но на самом деле накапливать силы.

Однако теперь пришло время открыть карты. Для обеих сторон. К концу этого дня один из них должен одержать победу. А другой – быть повержен.

Взяв салфетку, он отер потное лицо, не думая о том, как это может выглядеть со стороны.

– Расскажите мне, что вы знаете.

Он прошелся взглядом по присутствующим, и наконец его глаза остановились на суперинтенданте Туссен, у которой был обеспокоенный вид.

– Кажется, мы ошибались, patron.

– Вот как? В чем же?

Он знал, насколько важно сохранять спокойствие и контроль, хотя его сердце начало колотиться.

– Это насчет матрешек. Мы теперь узнали, что было сделано две поставки. Одна с хлорокодидом, другая – без.

– Понятно. И?..

– Та, которая с наркотиком, покинула Мирабель вчера вечером. Как только огромная партия фентанила пересекла границу.

– Хлорокодид тоже пересек границу? – спросил Гамаш.

Голос его оставался спокойным, хотя вся операция теперь зависела от ответа на его вопрос.

Собравшиеся чувствовали, что балансируют на краю пропасти.

– Мы так не думаем. Мы думаем, что он на промежуточном складе.

– Вы думаете? – спросил Бовуар, пытаясь – с меньшим успехом, чем старший суперинтендант, – сохранять спокойствие.

– Да, – резко сказала Туссен. – Думаем. – Она снова обратилась к Гамашу: – Насколько это известно нашему информатору, груз все еще в Квебеке. У нас есть и другие сведения, подтверждающие его правоту.

– Это тот самый информатор, который сегодня, немного ранее, сообщил нам, что это дерьмо, «крокодил», все еще на складе? – сказал Бовуар.

– Тот самый. Он ошибся, – ледяным голосом проговорила суперинтендант Туссен. – Вы знаете, что ошибки случаются. Но он, рискуя жизнью, вернулся проверить. После чего связался со мной.

Туссен и Бовуар уставились друг на друга.

– У нас нет возможности выяснить это наверняка? – спросил Гамаш.

– Не обнаружив себя – нет, – ответила Туссен.

– Таким образом, мы не знаем точно, где находится наркотик, – сказал Бовуар. – Известно только, что на складе его нет.

– Верно.

– Но кажется, у вас есть и другая подтверждающая информация, – сказал Гамаш. – Какая?

– Глава синдиката Восточного побережья находится в Берлингтоне, штат Вермонт.

Офицеры переглянулись, потом посмотрели на Гамаша.

– Он мог приехать туда по разным причинам, – сказала Туссен. – Мы не знаем наверняка…

– Оттуда до границы рукой подать, – перебил ее Бовуар, чье охотничье возбуждение брало верх над раздражением. – Одной из таких причин может быть встреча груза.

– И не только груза, – сказала Туссен. Она посмотрела на Гамаша. – Это может означать, что они заглотили наживку. Заглотили так глубоко, как мы и не рассчитывали.

– Продолжайте, – сказал Гамаш.

Он думал о том же, но Туссен имела больше времени, чтобы обдумать информацию, и ему хотелось выслушать ее соображения.

– Полагаю, глава синдиката Восточного побережья приехал в Вермонт не для того, чтобы съесть порцию «Бен энд Джерри».[45] И даже по причинам более веским, чем поставка «крокодила».

Гамаш задумчиво кивнул. Он осмысливал услышанное. Старался подавить переполнявшие его радостные эмоции, чтобы они не застили глаза. Старался не спешить делать вывод, которого так жаждало все его существо.

Бовуару выпало сказать то, о чем думал Гамаш. О чем думали все они.

– Организована встреча. Когда обмен совершится, – проговорил он тихо, почти шепотом, – главы квебекского картеля и картеля Восточного побережья встретятся. Будут находиться в одной точке.

– Черт побери, – прореагировали несколько офицеров.

– Но по какую сторону границы? – спросил один. – Неужели он приедет в Квебек? Осмелится?

– А что его может остановить? – спросил другой. – Ведь не Квебекская же полиция, это ясно.

Его слова вызвали взрыв смеха, чуть ли не истерического.

Старший интендант Гамаш тоже испытал облегчение, но оставался настороже. Вот в такие моменты и совершаются ошибки.

Он думает, что заманил их в ловушку, но, возможно, в ловушку заманили его. Если им что-то и удалось узнать про картель, так это про исключительную хитрость его руководства. Картель мог оставаться невидимым, но сам прекрасно видел происходящее вокруг.

Однако Гамаш не стал портить праздник своим подчиненным. У них было так мало причин для радости в последнее время. Пусть они насладятся моментом. Постепенно возбуждение спало.

– Расскажите, как вы пришли к этому выводу, Мадлен, – предложил Гамаш.

– Это первая партия хлорокодида через границу. Похоже, они планируют сделать его одним из главных наркотиков на рынке, заработать на нем громадные деньги. Он прост в производстве, его легко сбывать потребителю, который всегда ищет что-то новенькое, посильнее.

– От него кожа покрывается чешуйками, – сказал один из полицейских, читая краткое описание наркотика.

– Верно. А еще мозги всмятку и смерть в юности, – сказала Туссен. – Но разве это когда-нибудь останавливало наркомана? Это вам не разумные люди, делающие рациональный выбор. – Она снова обратилась к Гамашу: – Хотите знать, что я думаю? Я думаю, они встречаются, чтобы обсудить территориальные вопросы. Границы существуют для политиков, но не для наркодилеров. А еще я думаю, они хотят оценить друг друга. Это указывает на то, какую мощь обрел квебекский картель. Вряд ли что-то другое могло бы привести главу крупнейшего синдиката из Штатов в вермонтский лес.

– Он чувствует угрозу? – спросил Бовуар.

– Возможно.

– Вы полагаете, он приехал, чтобы убить главу квебекского картеля? – спросил другой полицейский.

Туссен задумалась.

– Нет. Наверное, он может быть готов к этому, но все же они деловые люди. Убийство поставщика – плохой бизнес. Это делают в крайнем случае, когда ничего другого не остается. Я считаю, они хотят договориться.

– Глава квебекского картеля достаточно умен, он вполне может сам просчитать все это.

– Oui, безусловно, – ответила Туссен. – И достаточно умен, чтобы быть готовым нанести удар первым.

– Ни хрена себе тет-а-тет намечается, – заметил один из полицейских.