Одним словом, сейчас Ларису несло именно по этой дороге, именно в эту колею угодило ее частное расследование. Еще Котова была рада, что дома отсутствовало старшее поколение Рогачевых. Общение с Альбиной было, по мнению Ларисы, бесполезным и даже мешало расследованию. Бесконечные вопросы «ну как там?» или «ну что, ты что-нибудь выяснила?», потом сетования на то, как Рогачевым плохо без денег, и абсурдные предположения, кто бы это мог сделать. В последний раз Альбина договорилась до того, что обвинила в пропаже денег собственного мужа. Якобы он потратил их на свою любовницу, которая у него в последнее время появилась. Собственно, Лариса не исключала и эту версию, однако все же предполагала, что глава семьи Рогачевых в этом случае не стал бы так откровенно «палить» себя.

Лена Урукова удивилась визиту Котовой. И встретила ее не очень радушно. Возможно, чисто психологически фигура Ларисы у нее ассоциировалась с тюремной камерой, откуда она недавно вышла и абсолютно не горела желанием не то чтобы возвращаться туда, а даже вспоминать о ней.

— Лена, у меня к вам, собственно, всего один вопрос, — глядя на неприветливое выражение лица девушки, сказала Котова.

— Проходите, — вяло сказала Урукова и пригласила Ларису пройти на кухню.

Там она быстренько сварила кофе, что было очень кстати, поскольку Лариса почувствовала некоторый упадок сил, а энергия ей, как она подозревала, была сейчас необходима, и принялась выслушивать вопросы Котовой.

— Вы знаете человека по имени Диман среди знакомых Алтуфьева? — спросила Лариса.

Урукова несколько поморщилась — видимо, такие обращения, как «Диман» и «Вован», были для нее неприятны. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Ларисы. А потом закивала.

— Да, есть такой. Неприятный тип. Я даже удивлялась, почему Юрий Николаевич с ним дружит.

— А кто он?

— Я точно не знаю. Знаю только, что живет в соседнем доме. По виду он вообще на бандита похож. Ни разу не говорил, где он работает. Может, и не работает вовсе.

— Но он часто приходил к Юрию Николаевичу? Вообще какие отношения их связывали?

Урукова чуть помедлила, а потом ответила:

— На моей памяти раза три-четыре. Но я ведь не жила вместе с Алтуфьевым, поэтому не знаю, как часто, — как бы оправдываясь, сказала Лена.

Она особенно подчеркнула слова «не жила вместе», словно не хотела, чтобы ее все воспринимали как любовницу художника.

— А какие отношения? — Лена вздохнула. — Это я тоже не совсем понимаю. Я спрашивала у Алтуфьева, зачем он общается с этим Диманом, а он так хитро говорил: «Леночка, художник должен уметь находить общий язык со всеми. Кроме того, Диман — это народ. А народа чураться — это удел узколобых интеллигентов, белоручек. Репин же писал бурлаков, он народа не чурался». А потом так ласково хлопал меня по плечу и переводил разговор на другую тему.

— Понятно, — сказала Лариса. — Значит, в соседнем доме?

— Может быть, и не в соседнем, но живет он недалеко.

— Это уже хорошо. А скажите… Этот Диман — он никогда не хвастал тем, что, например, умеет хорошо драться? Никогда не рассказывал историй о том, какой он крутой?

— Ну как же! — усмехнулась Елена. — Он и ко мне пытался клинья подбивать, только после этого, видимо, Юрий Николаевич ему сказал, он и прекратил. А то что ты! Распушил свой хвост, начал выпендриваться, какой он крутой — то одного «грамотно развел», то другого…

И Лена неуклюже показала руками, как именно Диман «разводил» уличных хулиганов. Это отдаленно напоминало не то дзюдо, не то карате, не то еще что-то подобное.

«Горячо, совсем горячо, Лариса Викторовна!» — обрадовалась Котова и, свернув по-быстренькому разговор, поблагодарила за кофе и покинула квартиру Уруковой.

За окнами уже сгустилась ночь. Лариса отложила в сторону книгу, Лариса подошла к окну, оперлась на подоконник и взглянула на тускло-серое небо с отблесками редких звезд. Она скорее заставила себя подумать относительно того, кто же все-таки виновен в пропаже несчастных денег из сейфа. Надо бы, конечно, проверить еще и Дину, чтобы делать какие-то выводы. Наконец Лариса пришла к выводу, что вряд ли уже надумает хоть что-то полезное. Разумеется, она вернется к делу Рогачевых. Не в ее интересах портить отношения с этой семьей. Но это позже… Сейчас она пойдет спать.

Едва солнечные лучи нахально проникли в комнату и коснулись Ларисиных век, она проснулась. И сразу же, скорее машинально, нежели обдуманно, протянула руку к телефону. Набрала рабочий номер Карташова.

— Могу я поговорить с полковником Карташовым? — выпалила Котова.

— Он еще не подошел, — ответили ей мрачно, словно злясь, что разбудили не вовремя, и только тогда Лариса удосужилась взглянуть на часы. Было около семи утра.

Котова хмыкнула, прекрасно понимая, что совершила глупость. Но отступать не стала и настучала на телефонной панели домашний номер полковника.

Трубку сняли далеко не сразу, Ларисе пришлось выслушать несколько долгих и тягучих гудков. Наконец раздался заспанный голос полковника:

— Слушаю!

— Олег Валерьянович, это Котова, извини, что разбудила, — прощебетала Лариса. — С добрым утром.

В ответ в трубке раздались сдержанные ругательства, но Лариса была полна решимости узнать новости.

— Олег, не злись, кто рано встает, тому, как известно, бог подает, — веселилась она. — Лучше скажи, новости есть?

— Угу. Только я узнаю о них через два с лишним часа на работе, — сказал Карташов. — Если хочешь, могу узнать о них по телефону и приехать к тебе на завтрак в «Чайку», а потом все тебе выложить на месте.

«Губа не дура, — подумала Лариса. — Наверняка ограничится дома чашкой чая, чтобы наесться вдоволь у меня».

— Ладно, в половине десятого я тебя жду, — сказала Котова.

— Отлично, — ответил полковник. — В одиннадцать, кстати, мне на доклад к генералу, а так — время для завтрака выкрою.

В назначенное время в «Чайке» уже было все готово. Степаныч, несмотря на свое обычное ворчание по поводу и без повода, постарался и сделал все как положено. Полковник явился на завтрак при полном параде, оставив за рулем служебной «Волги» шофера. Он с явным удовольствием положил перед собой новенький мобильник. Конечно, покрасоваться перед Ларисой знаками начальственной крутости — это было в репертуаре Олега Валерьяновича.

— Ну что? — поинтересовалась Котова сразу же, как только Карташов переступил порог Зеленого кабинета.

— А то, что хреново все, — скептически сморщился полковник, бросив фуражку на диван.

— Почему?

— А потому, что этот Диман ни черта не колется, — ответил Карташов. — Мы его нашли на даче. Сначала вычислили адрес, потом опросили соседей, потом поехали на дачу, там его и взяли. Он, кстати, сопротивление пробовал оказать. Так, небольшое… Но этого достаточно, чтобы его пока что упечь. Но он не колется. А сегодня с утра Меньшов свидетелей допрашивал… Должен закончить сейчас. — Полковник посмотрел на часы. — Но факт тот, что у этого молодца алиби. И подтверждается оно двумя людьми, абсолютно не заинтересованными. Парня зовут Дмитрий Ненашев. Он бывший рэкетир, сейчас занимается не пойми чем. Но разъезжает на иномарке, словом, не бедствует. С Алтуфьевым его связывают какие-то старые дела, как он сказал, дружба с детства. Может, одна песочница, может, одна парта или что-то в этом роде.