Долго спорили депутаты Верховного Совета СССР, России, Архангельского областного совета давать или не давать разрешение на проведение ядерного взрыва на Новой Земле. Прекратить испытание опасно, ибо не имелось опыта консервации заряда в штольне, и последствия были непредсказуемы.

Однако буря человеческих страстей, возбужденных и радиофобией, и синдромом Чернобыля, и долгой борьбой вокруг закрытия Семипалатинского полигона, оказалась сильнее здравого смысла. Ядерный взрыв отсрочили до следующего года. Баталии вокруг разрешения на проведение опыта продолжались в течение всей первой половины 1990 года. Наконец согласились с тем, что испытание надо проводить. Этому способствовал тот факт, что заряд почти год лежал в условиях вечной мерзлоты и его дальнейшую работоспособность гарантировать было очень трудно.

Для испытателей снова Новая Земля, Маточкин Шар, трущобы-домики, облицованные белой жестью, с окнами, забитыми горбылем, чтобы не выдавил ветер и снег. Снова каши и сушеный картофель, тушенка и многое другое, до чертиков знакомое. Однако ранее была все-таки более цивильная жизнь на теплоходе «Буковина», где и размещались испытатели, теперь же у государства не хватало денег на его фрахт.

В сущности, работы проводились заново, раскопка приборных комплексов, настройка измерительных трактов и аппаратуры — эти операции испытатели выполняли, хотя и без особого энтузиазма, но, как всегда, тщательно и добротно. Веселовский подчеркивал: «Мы были вдохновлены одной целью-, завершить, наконец, работу и получить хорошие результаты. Чувство выполняемого долга перед Отчизной (хотя и громко звучит эта фраза) помогало нам жить и работать в неимоверно тяжелых природных и бытовых условиях».

Опять ждали погоды, но требования по погодным условиям были очень жесткими: газы, образующиеся при ядер-ном взрыве, не должны выходить за пределы полигона.

Накануне 24 октября местный метеоролог Александр Заброда, у которого, как шутили испытатели, «нет плохой погоды», дал «волчью клятву», что на завтрашний день по погоде будет все нормально, а на последующие дни благоприятную погоду он не гарантирует.

Но разрешение давала Москва (Гидрометцентр). Переговоры с Москвой вели руководители испытаний: начальник Главного управления Минсредмаша Георгий Александрович Цырков и начальник 12-го Главного управления Министерства обороны генерал-полковник Владимир Иванович Герасимов.

Утром 24 октября были проведены заключительные операции с аппаратурой. Разрешение из Москвы все не поступало. Наконец, примерно в 13.30 Гидрометцентр сообщил, что гарантирует необходимые погодные условия только до 18 часов московского времени. Руководители испытания колебались, ибо времени для окончательной подготовки взрыва почти не оставалось. Ответственность на себя взял В. П. Веселовский, гарантировавший, что испытатели через «не могу» проведут заключительные операции.

Ранее времени, установленного Москвой, прогремел взрыв, качнулась под ногами земля, и вздрогнула белая шапка горы. Камуфлет был полным и уровень радиации не превысил фона 10 микрорентген в час. «Что мы чувствовали после столь удачного взрыва (а он действительно был удачен во всех отношениях): прежде всего гордость и уважение к высокому профессионализму ученых, инженеров, конструкторов и испытателей, создавших изделие, которое, пролежав год в условиях вечной мерзлоты, выдержало все „прелести“ полярной зимы и сработало в расчетном режиме»[127].

Один из противников ядерных взрывов на Новой Земле депутат Воркутинского Совета народных депутатов Игорь Шпектор, побывав на штольне после взрыва, вынужден был заявить, что радиация для жизни и здоровья людей абсолютно не опасна.

Итак, дело, которое долго и трудно, несмотря ни на что, инженеры, ученые, испытатели делали каждый день и каждую ночь, завершилось успешно. Это были минуты гордости и печали.

Мирные взрывы

Еще с древних времен люди боролись за воду: рыли каналы, сажали на их берегах деревья и кустарники для сохранения водных ресурсов. «Вода — это жизнь, это хлеб, это хлопок», — говорят казахи и другие народы Средней Азии.

Всегда манила мысль создать громадные водохранилища (5–10 миллионов кубометров), а потом использовать искусственно созданный запас воды в засушливое время года. В водохранилища доставлять воду по каналам. Но, во-первых, каждый канал стоит огромных денег, и, во-вторых, при существующей строительной технике процесс этот весьма длительный. Ученые просчитали варианты: самым дешевым оказался ядерный взрыв на выброс на какой-нибудь речушке. Правда, не очень ясно было, как радиоактивные вещества повлияют на чистоту воды. Заказчиками и участниками первого мирного взрыва, проведенного по постановлению правительства СССР и ЦК КПСС, были, как это не покажется странным, военные. Для эксперимента необходимо было разработать так называемый «чистый заряд». Заряд мощностью 140 килотонн тротилового эквивалента был разработан и изготовлен в Арзамасе-16.

Проработки проектировщиков показали, что надо проводить взрыв заряда в скважине на небольшой глубине. Для эксперимента выбрали недалеко от Семипалатинска малую речку Чаган, возле которой пробурили скважину. Целью эксперимента было улучшение условий для ведения скотоводства, ибо летом в этих местах исчезали все источники, где можно было бы напоить скот. Работы начались зимой, когда морозы достигали 40 градусов ниже нуля, а штормовые ветры грозили свалить буровую вышку, помешать опустить заряд на забой. Скважину пробурили на глубину 182 метра и диаметром почти метр. Рядом никаких подсобных сооружений не было. Все работы велись в юртах, в них же и жили. Руководителем работ был Д. А. Фишман. Как всегда, в строгие технические схемы вмешиваются самые что ни на есть обыденные и потому неожиданные обстоятельства. При проверке кабелей подрыва и контроля оказалось, что хлорвиниловую изоляцию съели мыши и закоротили их. Проложили заново, и чтобы избавиться от «мышиной возни», пропитали изоляцию нефтепродуктами.

Утром 15 января 1965 года произвели взрыв. Очевидцы подчеркивали необычность этого взрыва, его своеобразную красоту. «Поднимается огромный купол земли. Затем он как будто бы лопается в нескольких местах. Из него вырывается огненный столб раскаленных, светящихся газов — пламя различных цветов: красное, синее, желтое, голубое, черное… Образуется облако, которое идет вверх, а за ним с огромной площади земли поднимается столб пыли, земли, вырванные из глубины огромные глыбы гранитного камня… Все это движется, гонимое потоками ветра и поднимается все выше и выше… Летят огромные до 30–40 тонн камни, пыль, хлопья сгоревшей золы…»[128]

Да, эффект был потрясающий: более шести миллионов кубометров земли вырвал взрыв из ровной, как стол, степи. Воронка диаметром около 500 и глубиной до 100 метров стала первым в истории человечества водохранилищем, рожденным атомным взрывом, вернее умом и руками земных людей. До весны прорыли каналы, чтобы в воронку попали водные потоки. Эта работа была выполнена обычными бульдозерами и экскаваторами. Весной сюда устремилась вода и образовался водопад. «Вот и у нас появилась своя Ниагара», — шутили строители.