– Ну, присаживайся, – пригласил он меня. Небрежным жестом он указал на второй стул с противоположной стороны маленького стола для допросов. – Я бы предложил тебе чего-нибудь выпить, но, к сожалению, стеснен в средствах. – Его едкие слова так и сочились злорадством.

– Спасибо, постою.

Я была не в настроении для уютных посиделок папочки с дочкой. Да только от сокращения расстояния между нами, к которому неизбежно привело бы приглашение Танатоса, у меня начинались рвотные позывы.

– Никаких манер, как обычно, – неодобрительно выдохнул отец. – Ну так что? – Он закинул ногу на ногу. – Чего ты хочешь?

Мой отец и вправду был феноменален. Он сидел в темнице. Больше не был праймусом. Утром его должны были казнить… и все-таки ему каким-то образом удалось перехватить инициативу в разговоре.

Он в курсе, что у меня против него ничего не было. Почти ничего…

– Ты расскажешь мне, где Святилище.

Голос у меня не дрожал, а звучал твердо и по-деловому. За это я мысленно потрепала себя по плечу. Но отец абсолютно не впечатлился. Он невозмутимо смотрел на меня, как профессиональный игрок в покер. Хотелось бы мне узнать, что в это время происходило у него в голове. Если верить Мареку, Святилище было самым сердцем «Омеги», потому я готова была поспорить, что у Танатоса путались мысли. Хотя внешне он не демонстрировал ни единой эмоции. Только через пару минут эта характерная усмешка скривила уголки его рта.

– Так-так… я расскажу? – забавляясь, поинтересовался он.

– Да. – Он должен был. На кону жизнь Лиззи.

– А с чего бы мне это делать? – Он смахнул ворсинку с колена. – Сейчас последует душераздирающий монолог о том, что перед лицом смерти я еще мог бы очистить свою совесть? Или какой-то патетический бред, что я перед тобой в долгу? Или… – Он презрительно ткнул пальцем в сторону Райана, – в противном случае ты спустишь на меня своего питбуля?

Я сглотнула. Все эти идеи я уже перебирала.

– Возможно…

Руки за спиной сжались в кулаки в попытке остановить неконтролируемую дрожь в пальцах. Я просто ненавидела своего отца за то, что он так на меня действовал.

– Бедолага-охотник уже столько раз пробовал. И безуспешно. Почему сейчас должно что-то измениться?

Я ненавидела его за то, что он задавал правильные вопросы. Ненавидела за то, что он видел мой блеф насквозь и заставлял меня нервничать.

– Где Святилище?

– Похоже, на тебя что-то давит, – захихикал он. Я ненавидела его за его проницательность. – Будь это спор, я бы поставил на то, что тут приложил руку наш дорогой Тристан.

– Тристан мертв, – прошипела я. Тристан был последней надеждой моего папочки, а я была не настолько глупа, чтобы выкладывать ему актуальную информацию. Я ненавидела Танатоса всем своим существом, но не могла позволить ему меня спровоцировать.

Сейчас его раздражающая приклеенная улыбка трансформировалась в оскал от уха до уха.

– Ты в самом деле никудышная лгунья.

Неожиданно Райан с такой силой стукнул по столу, что я подпрыгнула.

– Где это чертово Святилище? – прорычал он.

Улыбка Танатоса застыла и растаяла. Остались лишь насмехающиеся искры в его холодных глазах.

– У вас время поджимает, верно?

Да.

Он был прав. Времени у нас в обрез.

Это бессмысленно. Я ничего не вытяну из своего отца. Он не боялся. Ни меня, ни Райана. Ни своей казни.

У меня оставалась всего одна, последняя, крохотная надежда. Интуиция.

Я сняла цепочку через голову. Печать Люциана скользнула мне в руку, как будто была создана для нее. Я осторожно положила ее на стол перед Танатосом.

Его глаза едва заметно расширились, когда он понял, что перед ним лежало. Бинго.

– Это должно меня напугать? – скучающим тоном осведомился он. Но меня не обманешь таким показным равнодушием. Люциан – не просто брахион, чьим призванием было находить, пытать и убивать праймусов-изменников, когда-то он был, помимо всего прочего, его лучшим другом, которого Танатос предал.

– Да, – удовлетворенно ответила я.

Танатос склонился ко мне. У него на лице теперь читалась истинная ярость.

– Я научил Люциана всему, что он знает о пытках. Он не умеет ничего, с чем я не смог бы справиться.

– Но теперь ты человек, – торжествующе парировала я, не разрывая контакта с ледяными голубыми глазами. Я сделала его таким. В Амстердаме я проникла в его сущность и отняла все его силы, связи, клятвы и всех отмеченных.

Танатос буравил меня ненавидящим взглядом.

Затем он перевел дыхание и снова откинулся на стуле.

– Ты совершаешь большую ошибку.

И снова она, эта невыносимая застывшая улыбка.

– Говори, где Святилище «Омеги», или я призову Люциана!

– Ари! – Райан с взволнованным выражением на лице сунул мне свой телефон. Через приложение для заметок он напечатал мне пару слов.

«ЕСЛИ ТЫ ВЫЗОВЕШЬ СЮДА ЛЮЦИАНА, БЕЗ ПОСТОРОННЕЙ ПОМОЩИ ЕМУ ОТСЮДА НЕ ВЫБРАТЬСЯ».

Ну, конечно. Это же была магическая тюрьма. Я обругала себя за легкомыслие.

«У МЕНЯ ЕСТЬ ЕЩЕ ОДНА ПЕЧАТЬ. С ЕЕ ПОМОЩЬЮ Я СМОГУ ВЫЗВАТЬ ЕГО ОБРАТНО?» – дописала я под текстом Райана и вернула ему мобильный. После случая в душе я хранила ее в ночном столике. Так и не смогла пересилить себя и вытащить ее оттуда.

Вскоре после этого я получила ответ.

«МОЖЕТ БЫТЬ. ПОТОМУ ЧТО ОН БУДЕТ НЕ ЗАКОВАН. НО СТОПРОЦЕНТНОЙ УВЕРЕННОСТИ ДАТЬ НЕ МОГУ».

Я сдержала стон. Мой взгляд переместился к краю дисплея. Здесь ловила сеть. Слабенько, но все же. Поэтому я набрала два коротких слова. В конечном итоге это ведь не мне решать.

«СПРОСИ ЕГО».

Райан кивнул головой, а я повернулась обратно к отцу.

Вопреки ожиданиям, Танатос не следил за нашим разговором, а пустым взглядом уставился на лежащую на столе печать. На какое-то мгновение он показался чуть ли не печальным.

– Теперь ты скажешь мне, где Святилище «Омеги», или нет? – давила я.

Молчание стало единственным ответом, который меня ждал. А после этого я заметила, как его лицо ожесточилось. Ледяные глаза устремились на меня.

– Нет! Но я сообщу тебе кое-что другое. – Звучание его голоса пронизывало меня до мозга костей. – Я убью тебя, Ариана. А Люциана заставлю смотреть. – Ни улыбки, ни насмешки, ни цинизма – просто обещание. У меня пошел мороз по коже. – Но до этого я отыщу твоих друзей, всех до одного, и буду уничтожать каждого человека, который им важен. Пока они не начнут ненавидеть тебя за то, кем ты являешься. А затем – когда они от тебя отвернутся – я и их убью. Одного за другим. А начну, – проговорил он, поворачиваясь к Райану, – я с вот этого.