они принадлежат, может, тем, кто ковал инструмент или что они еще там делали.

Он уселся в кресло напротив нее.

– Но они наткнулись на образец ДНК еще одного человека. И где бы ты думала? В презервативе! Помнишь, там валялось несколько штук?

– Да, я их видела, – медленно проговорила Эйра, припоминая предметы на полу и одновременно подмечая, как ГГ сменил тон.

– Некий Магнус Эрик Вейне Шьёдин.

Эрик – в честь их дедушки. Вейне – в честь отца. Имена, которые передавались из поколения в поколение, чтобы тот, кто их носит, знал, откуда он и где его корни.

– Он мой брат, – сказала Эйра. – Мой старший брат.

Воздух в кабинете, как обычно, был спертый. Нет, даже хуже, чем обычно – просто удушающий.

– Знаю, – отозвался ГГ. – Мы тут же вышли на него, потому что он проходит по нашей картотеке. Тяжких за ним не числится, но есть несколько краж, драка…

– Я понимаю.

– Кроме него, есть даже след Лины Ставред. На том же самом объекте.

Эйре показалось, что она провалилась сквозь кресло и, пролетев все этажи, грохнулась на землю. В голове появилась картинка того, как она отсюда удирает.

Они были в кузнице в Локне, подумала она. Занимались сексом. Следы на презервативе еще ничего не доказывают. Только то, что они занимались сексом.

Сволочь, подумала Эйра следом, что же ты, черт возьми, наделал?

– Он встречался с ней, – проговорила она. – Довольно продолжительное время они даже были парой, но прекратили отношения перед самым исчезновением Лины.

Эйра замолчала, чтобы перевести дыхание. Чтобы говорить нормальным уверенным тоном.

– Я не знала об этом, пока не наткнулась на его имя в старых материалах по расследованию. Мне было тогда девять лет. Никто ничего мне не рассказывал.

– А ты не думала поговорить об этом со мной?

– Думала, но ведь дело закрыли и вы не собирались его поднимать. А все подозрения на его счет были сняты.

Оправдания, отговорки. Правда же заключалось в том, что она думала об этом постоянно. ГГ внимательно наблюдал за ней. Взгляд полицейского, а не коллеги.

– Ты вправе ничего не говорить, – наконец сказал он. – Если хочешь, я могу прямо сейчас посадить своего человека, чтобы он просмотрел все материалы следствия.

Эйра попыталась смочить рот слюной.

– Магнуса допрашивали только на предмет их отношений, – сказала она. – На тот момент это дело еще рассматривалось как исчезновение, тогда еще никто не знал, что оно перерастет в преступление.

– А потом полиция взялась за Улофа Хагстрёма?

– М-м, – ей было не по себе от того, как серьезно он на нее смотрит. – На допросе Магнус сказал, что он был дома в тот вечер. Дальше следователь углубляться не стал.

– Надеюсь, ты понимаешь, что мы должны допросить твоего брата в связи с убийством в Локне?

– Понимаю.

«Я что, по-твоему, похожа на полную идиотку?» – хотелось крикнуть ей.

– Мы не нашли ни одного номера сотовой связи, зарегистрированного на его имя, – продолжил ГГ. – Мы искали его по адресу, по которому он прописан в Крамфорсе, но хозяйка тамошней квартиры сказала, что он там больше не живет.

– У него сейчас другая женщина, – и Эйра назвала имя. – Она звонила мне вчера вечером, его там тоже нет.

Имя Рикена она тоже упомянула, но они и без нее о нем уже знали.

– У тебя есть какие-нибудь предположения по поводу того, где еще он может находиться? – спросил ГГ.

Эйра постаралась выдавить из себя улыбку, которая больше походила на попытку сдержать слезы.

– Теперь я должна сказать, что есть некое секретное озеро? Место, куда мой брат часто брал меня рыбачить?

– Ради его же блага, – подтвердил ГГ.

– Магнуса никогда не бывало дома. Он пропадал где-то целыми днями и изредка приходил домой, только чтобы поспать или запустить руку в семейную кассу. Я незнаю. Я понятия не имею о том, где мой брат может сейчас быть.

Что-то касается его руки. Там есть свет. И там есть тени. Все это двигается – ничто не стоит на месте.

Перед глазами мельтешат черные точки.

Улоф хочет почесать руку, но не может пошевельнуться. Хочет сказать тому, кто держит его за руку, чтобы тот проваливал. Прежде он бы рявкнул. А сейчас не получается выдавить ни звука.

Где я? Может кто-нибудь ответить?

А они наклоняются над ним. Он хочет сказать им, чтобы они ушли и оставили его в покое, но они трогают его, они разговаривают с ним и они спрашивают его:

Улоф? Ты меня слышишь?

Улоф?

Черт побери, как же все-таки чешется.

Купив пакет булочек в кофейне возле городского клуба, Эйра миновала мост и свернула на Клокестранд.

Летние дачи находились примерно там, где она их помнила, разве что чуть дальше от дороги и не так близко к реке. Из-за угла дома появился ее бывший коллега.

– Ни хрена себе – какие люди!

Эйлерт Гранлунд поздоровался с ней по старинке, как это делали раньше, никаких объятий без нужды, только взмах рукой в воздухе и задорное «Здорово!».

Как и большинство других дачников, имевших участки на этой стороне реки, он был безмерно влюблен в свою веранду, которая явно была близка к тому, чтобы размерами превзойти сам дом.

– Каждый год я говорю себе, что она могла бы быть чуточку больше, – сказал Эйлерт Гранлунд. – Нужно ставить перед собой какие-нибудь задачи и придумывать долгосрочные проекты, если не хочешь окочуриться раньше времени.

На столе уже стоял термос с кофе. Эйра достала из пакета купленную выпечку. Появилась жена Эйлерта и, поздоровавшись, вернулась обратно к своей клумбе, которую она обкладывала камнями.

– А ты сама-то как? Как продвигается твой проект?

– Я вернулась обратно к патрулированию и слежению за порядком, – ответила Эйра.

– Ни черта не вышло?

– Да нет.

– А что тогда?

– Я не об этом хотела поговорить.

– Shoot, baby[16], – сказал Эйлерт и ухватил булочку с корицей, – но сперва слей-ка мне чуток информации про того парня, что вы нашли в Локне.

– А я думала, ты терпеть не можешь полицейских, которые сливают информацию, – поддела его Эйра.

– Если журналистам – то да, а тут всего-навсего один старый чудак, который если с кем-то и разговаривает, то только с улитками.

Смех Эйлерта был все таким же громогласным, каким она его запомнила. Когда коллега вышел на пенсию, в коридорах сразу стало непривычно тихо.

Эйра рассказала ему о ботинке модели «Доктор Мартинс». Эйлерт любил такие истории и обожал детали, которые демонстрировали компетентность сотрудников. Он даже потребовал, чтобы она дала послушать ему