– Значит так. До утра мы будем за ней наблюдать. Если будет расти давление или начнется отек мозга, никто ее транспортировать не даст. Если к утру девочке не станет хуже, можете перевезти ее в Киев. Но только на оборудованном реанимобиле «скорой помощи». Рисковать нельзя. И попытайтесь найти травматолога Билоуса Леонида Ивановича. Он практикующий хирург. Врач от Бога. Он лучший в Украине специалист в этой области, окончил Ленинградскую военно-медицинскую академию, работает в Феофании. Думаю, он сможет вам помочь.

– Простите, доктор, пожалуйста, помогите мне попасть к дочери. – Лена схватила врача за руки. Полными слез глазами женщина с мольбой смотрела на молодого врача. – Мне хотя бы одним глазом на нее посмотреть.

Александр Макарович тяжело вздохнул.

– Идемте! Но я не обещаю, что получится. Там заведующий очень строгий. Я попробую с ним поговорить. – Быстро развернувшись, врач побежал на второй этаж.

Лена побежала следом за ним. Анатолий Александрович не отставал. Поддерживая Лену за руку, он все время старался ей помочь.

– Александр Макарович, а что с ее подругой Ритой Солодовниковой, она должна была ехать с ней? – поинтересовалась женщина.

– У нее все хорошо. Так, ссадины и ушибы. Девочку уже отправили домой, – не оглядываясь, ответил Вакульчук.

Остановившись возле широкой входной двери с надписью «Реанимация», Александр Макарович внимательно посмотрел на них.

– Так, стойте здесь, – строго сказал он. – Но если вы, голубушка, при виде дочери упадете в обморок или начнете рыдать, то лишь навредите ей. Ее голова перебинтована, лицо в ссадинах. Вы сможете держать себя в руках?

Опустив голову, Лена глубоко вдохнула и резко подняла ее.

– Да.

– Тогда ждите, – ответил врач и скрылся за дверью.

Подойдя к окну, Лена посмотрела в небо. Холодное, пустое, белое, сейчас оно не радовало ее. Сжав ладони, женщина украдкой перекрестилась и начала читать «Отче наш». Забыв обо всем на свете, она хотела лишь одного – чтобы Наташа жила.

– Боже, ты не сможешь так поступить, – с трудом выговорила она сквозь слезы. – Ты забрал у меня всех. Кроме Натки, у меня никого нет. Если ты есть, прошу, Господи, услышь меня! Не забирай у меня мою дочь! Я не смогу без нее жить! Господи, слышишь! – Женщина подняла лицо вверх: – Господи, спаси ее!

Отойдя от окна, Лена прошлась по коридору. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки. Она обязана все выдержать, чтобы не навредить Натке. Женщина это понимала. Но это было так тяжело! Нет, она все сможет, чего бы ей это ни стоило. Глубоко вздохнув, Лена вытерла заплаканное лицо. Натка не должна видеть ее такой. Прижавшись к стене, Ищенко внимательно наблюдал за ней. Умудренный жизненным опытом, мужчина старался не мешать ей. В этой ситуации помочь, как и навредить себе, она могла только сама.

Наконец, заскрипев, открылась дверь реанимации. Насупив брови, Александр Макарович посмотрел на женщину и махнул рукой. Лена быстро подбежала к нему.

– Так, снимайте верхнюю одежду. Вот вам тапочки и халат. Я пойду с вами. Только запомните – не более двух минут. Два слова – и все.

– Хорошо. – Лена послушно кивнула.

Переодевшись, она отдала Анатолию Александровичу вещи.

– Ленка, – насупив брови, проговорил сосед. – Ты всегда была кремень. Слышишь, держись!

Женщина бросила на него взгляд и сжалась, но затем сделала глубокий вдох и уверенно открыла дверь.

Переступив порог, Лена сразу почувствовала тяжелый запах лекарств. Холодные белые стены. Яркий неоновый свет. В отделении реанимации царила полная тишина. Только был слышен тихий ритмичный звук включенных приборов. Сделав несколько шагов вперед, женщина остановилась и прикусила губу. Эти несколько шагов пройти было тяжелее, чем через всю жизнь.

– Все хорошо? – взволнованно глядя на нее, спросил Александр Макарович.

– Да, – тихо, но уверенно ответила Лена.

– Идемте, – проговорил врач и показал на дверь, расположенную справа. – Она здесь.

Открыв дверь, Александр Макарович словно невзначай поддержал Лену за спину. Кивнув, женщина вошла в палату.

В огромной полутемной палате стояли четыре высокие больничные кровати. На одной из них, той, что стояла посередине, женщина сразу узнала Наташу. Вздрогнув, Лена изо всех сил сжалась, чтобы не закричать, и неторопливо подошла к дочери. С перевязанной головой, с огромной раной на правой щеке и разбитой нижней губой, девочка казалась мертвенно-бледной. К Наташе было подключено множество датчиков, рядом стояли капельница и какая-то непонятная аппаратура. Услышав шум, девочка чуть-чуть приоткрыла глаза и медленно взглянула на нее.

Запретив себе даже дышать, Лена натянуто улыбнулась.

– Доча, привет! – наклонившись над ней, бодро произнесла она. – Ты только молчи. Не надо ничего говорить. Я все знаю. У тебя ничего страшного нет. Так, царапины, ссадины. Только, едрен-батон, слегка помято ребро! Так что брусья пока придется оставить и подождать, когда все заживет!

Девочка слегка приоткрыла рот.

– Мама, мне очень больно, – едва слышно выдавила она. Из глаз Натки полились слезы.

– Солнышко! – словно во сне, проговорила Лена. Жить, дышать, видеть, слышать – это все было выше ее сил. – Завтра тебе станет легче. Все пройдет. Я заберу тебя в Киев. Ты скоро поправишься, ангел мой! Все будет хорошо!

Дернув женщину за рукав, Вакульчук потащил ее к двери.

– Мамочка, вам пора, – строго и настойчиво процедил он.

– Натка, держись! Ты у меня сильная девочка! Запомни, солнышко, я всегда рядом с тобой! – дотронувшись до ее руки, воскликнула Лена и насупила брови. – Не раскисай!

Не помня себя, женщина вылетела в коридор и плавно сползла по стене. Обхватив голову руками, она тихо, качаясь из стороны в сторону, завыла. Яркий, счастливый, красивый мир ее больше не интересовал.

– Нет, нет, нет, – словно в забытьи повторяла Лена. – Нет…

Кто-то с силой схватил ее за плечо.

– Лена, пожалуйста, сядь на стул. Тебе сейчас сделают укол, – подхватив на руки, Ищенко усадил ее на стул и строго скомандовал: – Подними рукав!

Наклонившись, рядом застыли Вакульчук и незнакомый мужчина-врач. Когда Лене сделали укол, она, не чувствуя ничего, кроме пустоты, откинула голову.

– А вы молодец! Так держались! Если дочка вашей породы, она сумеет все пережить! – воскликнул Александр Макарович и нежно погладил ее по голове.

– Она вся в своего отца пошла. А он был намного сильней, – низким гортанным голосом ответила Лена и, подняв огромные, залитые слезами глаза, протянула: – Но ей больно. Ей очень больно. Как, как ей помочь?

– Сейчас сестричка сделает ей обезболивающий укол, чуть позже введет снотворное, – вмешался в разговор незнакомый пожилой врач. – К утру ей должно стать легче. Часам к девяти утра я смогу вам что-то сказать.