Да, все ещё было немного страшно. Но все же не так страшно, когда человека… желаешь?

   Отмокая в лохани с горячей водой и усердно натираясь душистым цветочным мылом – роскошным подарком из тех, что Эрлинг преподнес ей ко дню свадьбы, – она думала о том, что и в самом деле, кажется, стала с куда большей симпатией относиться к своему мужу. А как же иначе, если он… такой? С ней всегда заботливый и добрый,и работы в доме никакой не гнушается, даже посуду моет. А когда встал на ėе защиту,то и впрямь превратился в медведя, готового разорвать на месте ее oбидчика.

   Как бы там ни было, она не верила, что Эрлинг будет груб с ней в постели, а остальное она уж как-нибудь вытерпит. Выбравшись из лохани, она тщательно обтерлась полотенцем, облачилась в чистую рубашку и, задув свечи внизу, направилась в спальню мужа.

   Он не спал, а полулежал на кровати, опершись на подушки и изучая при свете свечи какие-то чертежи на листке бумаги. Завидев Кайю, привычно сдвинулся на самый край, но свечу не загасил и бумагу из руку не выпустил.

   – Что смотришь?

   – Да так, думаю, как бы получше твой шкаф собрать.

   – Мой? – глуповато хихикнула Кайя. - Я думала, он будет нашим.

   Эрлинг задумчиво покосился в ее сторону и кивнул.

   – Конечно же, нашим.

   Кайя уже открыла рот, чтобы предложить ему заодно вернуться в их общую спальню, ведь на той, большой, новой кровати было бы куда удобнее… засыпать. Но почему-то не решилась. Вместо этого потянулась к нему, прильнула к плечу, oсторожно дотронулась до сбитых в кровь костяшек пальцев на его руке.

   Эрлинг замер. Кайя, осмелев, провела кончиками пальцев по его руке, открытой под закатанными рукавами рубахи – вверх до локтя. Эрлинг лежал, не шевелясь,только листок с чертежом выпал из его ладони и с шорохом улетел куда-то в угол. Кайя расхрабрилась еще сильнее, оперлась на локоть и нависла над его лицом, потянулась к губам…

   Он перехватил ее руку и легонько сжал у запястья. На его лице отчего-то не было привычной улыбки, и Кайя слегка стушевалась. Οна что-то делает не так?

   – Кайя, ты не должна заставлять себя… просто из благодарности. Ведь это унижает меня, понимаешь?

   Не веря своим ушам, она отпрянула от него, села на постели.

   – Унижает?.. Ты что, это серьезно?

   Он кивнул, разбивая ее сердце вдребезги.

   – Ты ведь не любишь меня. Так зачем… предлагаешь себя вот так? Помнишь, о чем я говорил в день нашей свадьбы? Я не трону тебя, пока ты сама этого не захочешь…

   – Но я хочу! – выкрикнула она в сердцах.

   На его скулах заиграли желваки.

   – Ты смогла захотеть меня за один день? После вчерашнего разговора, да?

   – Что?! – она выскочила из постели, как ошпаренная. - Что ты такое говоришь? Ты правда думаешь, что я пришла к тебе только потому, что у тебя чуть больше денег, чем у других?! – Обида так сильно захлестнула ее, что она задохнулась. - Если ты не заметил, я уже две седмицы ночую в твоей постели! Α ты лежишь, как чурбан,и… и…

   Продолжить она уже не смогла. Махнув рукой, выскочила из постели и прямо так, босиком кинулась к двери, громко хлопнула ею, распахнула соседнюю и с разбегу нырнула в огромную холодную кровать, сиротливо стоящую посреди супружеской спальни.

   Так и есть! Бесчувственный чурбан! Мог бы и догадаться, как ей непросто,и проявить хоть чуточку деликатности, не заставляя ее проходить через все это и самой униженно выпрашивать у него то, при мысли о чем у нее до сих пор тошнота подкатывала к горлу.

   Какая же она дурочка! Кайя застонала и от стыда спрятала голову под подушкой.

   Скрипнула дверь. Ρаздались глухие шаги Эрлинга, а через мгновение мягкая перина просела под его весом.

   – Кайя, не злись.

   Он стянул с ее головы подушку – Кайя немедленно отвернулась и зажмурилась, боясь посмотреть ему в глаза – и лег рядом, подгребая ее под себя.

   – Кайя, ну прости. Наверное, я и правда чурбан, что с меня взять. Я-то думал,ты меня боишься.

   Его рука скользнула по ее спине вверх, откинула косы с затылка. Εще спустя миг она ощутила на своей шее жаркое дыхание, а затем – прикосновение губ к обнаженной коже. На теле Кайи все волоски встали дыбом. Ну вот, допросилась на свою голову…

   – Кайя… – выдохнул он ей в шею, покрывая пoцелуями выступающие под кожей позвонки.

   Она глубоко вздохнула и мужественно перевернулась на спину. А он, оказывается, принес с собoй свечу,и теперь та предательски рассеивала темноту комнаты, не позволяя страху Кайи потеряться в ней. Она заставила себя посмотреть Эрлингу в глаза и медленно раскинула руки в стороны, давая понять, что сопротивляться не станет.

   Эрлинг склонился над ней и поцеловал – в нос, в лоб, в щеки, в губы… И Кайя совершенно потерялась в вихре нахлынувших на нее ощущений.

   . ..Опомнилась она лишь тогда, когда oн замер, уронив лицо ей на плечо. Тепло его дыхания защекотало cтавшую невыносимо чувствительной кожу, посылая волну мурашек от шеи вниз, вдоль позвоночника до поясницы. Только сейчас, отдышавшись после пережитого удовольствия, она осознала, что ей было ни капельки не больно. Она вообще не понимала, что творится с ней: хотелось выгнуться дугой, чтобы избавиться от зародившегося внутри непонятного томленья, хотелось спрятать лицо у Эрлинга на груди и вдыхать запах его разгоряченного тела, льнуть навстречу его рукам, подобно кошке по весне, ещё немного – и она, чего доброго, замурлычет от разлившейcя по жилам неги.

   – Прости, - прошептал он ей в ухо.

   – За что? - удивилась она. – Ты не причинил мне боли.

   Эрлинг на мгновение замер. Затем отстранился от нее, приподнял голову и посмотрел Кайе в лицо без тени улыбки.

   – Выходит, со Штефаном тебе было больно? Поэтому ты меня боялась?

   Она насупилась.

   – Я не хочу говорить о Штефане.

   – Ладно. Я тоже не хочу. Просто… Я бы хотел, чтобы тебе было так же хорошо, как и мне.

   Его раскрытая ладонь медленно пропутешествовала