В 1980-е годы ассортимент спортивной обуви, выпускаемой советской обувной промышленностью, был частично обновлен как раз за счет кроссовок и другой подобной обуви для активного отдыха. Однако до решения проблемы их дефицита было еще далеко. Хотя за 1986-1987 годы производство кроссовой обуви по сравнению с 1985 годом увеличилось в 1,8 раза, а «типа кроссовой»[183] — в 2,1 раза, по данным, приведенным в статье о состоянии рынка спорттоваров, «желаемая потребность в кроссовках» была удовлетворена только на 52% (Давидович 1989: 5).

Только по предварительным расчетам спрос на кроссовую обувь в 1990 году должен был составить 30 млн пар, но удовлетворить его можно было только при расширении собственного производства и импорта (Давидович 1989: 29).

Даже запуск в СССР лицензионного производства adidas не смог решить проблему спроса. В первый год работы линии планировалось выпустить 25 тысяч пар, со временем объем выпускаемой в Москве продукции должен был увеличиваться и достичь 1 млн пар спортивной обуви в год (Пять колец 2011: 345-346). Нужно учитывать, что в эту цифру входили не только кроссовки, но и другие виды спортивной обуви, такие как футбольные бутсы, шиповки и лыжные ботинки. Кроме того, в это число, судя по документам, входил и тот процент продукции, который по договору с adidas выкупался фирмой и не предназначался для внутреннего рынка СССР. Маловероятно, что планируемые объемы на других предприятиях СССР, где позже были установлены лицензионные линии по производству обуви немецкого бренда, могли быть заметно выше.

По мнению журналистов «Коммерческого вестника», даже 1 млн пар хватало для удовлетворения потребностей только одной Москвы (Войдецкий, Федосенкова 1987). Кроме того, продукция московского предприятия предназначалась не только для массового рынка, но также шла на снабжение сборных команд разного уровня, а следовательно, разные категории советских спортсменов, по сути, конкурировали между собой за весьма ограниченный ресурс.

Для сравнения, за рубежом только одна компания adidas еще в 1969 году суммарно производила по 22 000 пар спортивной обуви в день, а работники компании шутили, что если дела будут идти так же хорошо, то придется «производить спортсменов, чтобы было, кому носить их обувь» (Underwood 1969). В 1979 году объемы оценивались уже в 150 000 пар в день (Пять колец 2011: 344). На момент смерти Хорста Дасслера в 1987 году adidas, по данным газеты Washington Post, производил уже 280 000 пар спортивной обуви ежедневно (Washington Post 1987).

Автор книги о несостоявшемся проекте советского интернета Бенджамин Петерс приходит к выводу, что в СССР «ключевая проблема с технологией была какой угодно, кроме технологической» (Peters 2016: 193). У советской индустрии спортивных товаров, безусловно, хватало технологических проблем, но их успешному решению во многом также мешала проблема бюрократическая. Проектирующие организации, экспериментальные фабрики и предприятия, которым предстояло внедрять новинки, относились к разным отраслям народного хозяйства и подчинялись разным управляющим организациям, у каждой из которых были свои интересы. Как следует из «Перечня действующих отраслевых стандартов и технических условий Спорткомитета СССР на изделия для физической культуры и спорта» 1974 года, за «состояние и развитие производства» спортивной кожаной обуви и за «полное удовлетворение спроса населения» отвечало Министерство легкой промышленности СССР, при этом в зону ответственности Минлегпрома не входила «обувь специального спортивного назначения» — «мастерская», поскольку за все виды товаров для мастеров отвечал Госкомспорт. Та же ситуация была со швейными и трикотажными спортивными изделиями.

За состояние и развитие спортивной резиновой обуви для массового рынка отвечало Министерство нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР. За лыжные крепления (кроме горнолыжных и прыжковых) — Министерство тяжелого, энергетического и транспортного машиностроения, но за сами спортивные лыжи (кроме гоночных, горных и прыжковых), а также клюшки (кроме мастерских) — Министерство лесной и деревообрабатывающей промышленности) (кроме мастерских) и т. д. (Перечень 1974: 54-55).

В решениях конференции 1953 года, посвященной качеству и ассортименту спортивных изделий, предлагалось даже «войти в совет Министров СССР с ходатайством об изготовлении 10 тысяч пар колодок для спортивной обуви на колодочных фабриках Министерства легкой и пищевой промышленности СССР для предприятий Министерства местной и топливной промышленности РФСФР и артелей Роспромсовета» (Решения конференции 1953). По-видимому, делегаты не видели возможности эффективно решить эту задачу напрямую. Ходатайство в Совет министров требовалось и для изготовления футбольных и прочих кожаных покрышек. Необходимость решать подобные текущие рабочие вопросы на столь высоком уровне не могла не тормозить работу отрасли в целом. Эффективные реформы отрасли, на необходимости которых настаивала специализированная литература, требовали координации усилий всех этих ведомств. Однако нет ни одного примера, когда в СССР подобные проекты были бы успешно реализованы в сфере товаров народного потребления и легкой промышленности.

Экспериментальные предприятия и проектные организации чаще всего создавали образцы, которые затем предполагалось внедрять в массовое производство. Подавляющее большинство вещей, изображения которых печатались в изданиях типа «Моды и спорта», «Журнала мод» или «Новых товаров», представляли собой модели — единичные образцы, разработанные проектными организациями или экспериментальными предприятиями, многие из них существовали в единственном экземпляре.

Однако предприятия вполне могли отклонить новинку, и, судя по критическим публикациям в прессе, такое происходило достаточно часто. Но даже если образец принимали, это вовсе не гарантировало успеха. В прессе неоднократно описывались случаи, когда процесс освоения образцов занимал годы, но также заканчивался ничем без объяснения причин со стороны руководства провалившего попытку предприятия.

В целом очень низкий процент внедрения новых разработок в сфере товаров широкого потребления на протяжении всей истории СССР был общей проблемой советской промышленности. В журнале «Новые товары» за 1972 год приводится в пример история с кухонными вытяжками (которые тогда назывались надплитными фильтрами): задание на разработку опытных образцов было получено еще в 1965 году, однако к моменту написания статьи, почти семь лет спустя, производство фильтров так и не было налажено (Коренблат 1972: 5). В числе причин, помимо маломощности предприятий, бравшихся за освоение новинки, называется невозможность координировать усилия в условиях плановой экономики, поскольку поставки отдельных компонентов для вытяжек не засчитывались как товары народного потребления.