– Он хотел именно такого покоя? – Гвен представила старика на верху лестницы – толчок в спину… ощущение падения… внезапная паника.

– А какой еще бывает? К тому же он прекрасно знал, что нянчиться с ним – это не мое. Он это знал.

Лили уже стояла между ней и выходом в прихожую. Путь к задней двери был свободен, но чтобы блокировать его, Лили хватило бы пары шагов.

– Я знаю, что ты можешь сделать. Знаю, как ты нашла свою племянницу. И того мертвого мальчишку. Теперь тебе нужно лишь найти страховку Айрис. Я не многого прошу. Ты ведь уже оказывала услуги другим.

– Могу попробовать, – сказала Гвен. – Но найти можно только то, что существует на самом деле.

Лили скривила губы.

– Как удобно.

– Но это правда. И еще раз повторяю: Айрис не говорила мне ни о какой улике. Думаю, ничего такого вообще нет. Айрис просто придумала это все.

Лили уже не улыбалась. И то выражение, которое сменило улыбку, пугало куда сильнее.

– Ты не оставляешь мне выбора. Я должна быть уверена, что никто не узнает. Ничего личного, ты же понимаешь?

Гвен спрятала руку за спину и провела ладонью по столу, но там не нашлось ничего, чем можно было бы воспользоваться в качестве оружия.

– Мы можем поговорить об этом, – предложила она. – Найти какое-то решение.

– Здесь все знают, что ты ненормальная. Что бы ни говорила полиция, половина города считает, что ты имеешь отношение к исчезновению племянницы. Уж я об этом позаботилась. И вот теперь такое горе. Когда она умрет, будет совсем не трудно убедить всех, что ты покончила с собой, потому что чувствовала себя виноватой.

– Что бы ты ни говорила, тебе никто не поверит. – Молодец, продолжай в том же духе. Нападай.

– Но травы, которые взяла Кэти, они здесь, на твоей кухне. – Голубые глаза Лили напоминали марблы. – И пузырек, из которого пила Кэти, тоже твой.

– Ты о чем?

– Ты ведь не проверила весь список, как я тебе говорила? Напрасно. У Айрис был такой миленький пузырек, и ты унаследовала его вместе с домом. А потом приготовила для бедняжки Кэти этот мерзкий отвар. Как не стыдно. – Лили с притворной грустью покачала головой. – Настоящая трагедия – это когда человек обращается против своей же семьи. Я всех предупреждала, что ты несешь беду, и теперь люди узнают, как я была права.

У Гвен похолодело в груди.

– Что ты дала Кэти? Скажи.

Лили как будто и не слышала.

– Вообще-то, я даже оказываю тебе услугу. Ты не представляешь, что это за город и как в нем трудно. Стоит допустить одну маленькую ошибку, и тебя никогда уже не простят. И никогда не забудут. – В руке у Лили появился неизвестно откуда взявшийся нож. – Ты – сумасшедшая. Это всем известно. А теперь станешь сумасшедшей самоубийцей.

Что-то все же попало под руку, и Гвен сжала рукоятку, надеясь, что нашла нож или молоток. Но нет, это оказалась лопаточка.

Лили, увидев ее, рассмеялась.

– И что ты собираешься делать? Размазать меня?

Будь ты проклята.

Лили осторожно сделала шаг вперед и чуть в сторону. Ничего страшнее гримасы, застывшей на ее лице, Гвен никогда еще не видела.

– Ты никогда не станешь своей в Пендлфорде, – тихо прошипела Лили. – Так что лучше отдай мне улику. Отдашь и сможешь уехать. Я тебе зла не желаю.

Гвен замерла на мгновение, словно в раздумье, словно и впрямь поверила обещанию безумной соседки. А потом метнулась к двери и выскочила в прихожую, чувствуя за спиной Лили. Время как будто замедлило ход, и Гвен одновременно заметила все, что обычно не фиксировалось сознанием: скользкие плитки на полу, шум собственного хриплого дыхания, запах дуба и земли и за всем этим нотку чего-то злобного, дурного, нечистого.

Нож блеснул слева, разрезав рукав. Гвен нырнула в ближайшую открытую дверь, рассчитывая захлопнуть ее за собой.

Поздно. Лили ворвалась вслед за ней в гостиную, зацепила Гвен за рубашку и дернула. Гвен споткнулась, пошатнулась и едва не упала. В последний момент она успела метнуться в сторону и схватила первое, что попалось под руку на обеденном столе. Цветочный горшок. Обогнув стол, Гвен обернулась и подняла горшок.

Лили не умолкала, и голос ее звучал то громче, то тише, как у радиоприемника, который никак не может настроиться на волну.

– Ты же знаешь, я не остановлюсь. Тебе лучше уехать. Я не допущу, чтобы Эндхауз достался тебе. Он не твой. Ни по какому праву. Ты такая же, как она. Сидишь здесь, смеешься надо мной, думаешь, что ты лучше меня.

– Я не хочу быть такой, как Айрис. И не хочу, чтобы ко мне приходили. Я лишь хочу тихой и спокойной жизни. – Гвен пыталась говорить спокойно, надеясь воззвать к благоразумию соседки, но та не слушала и только мотала головой и размахивала ножом.

– Это только слова. Ты и сама знаешь. Важно не что говоришь, а что делаешь.

Гвен знала, что кричать бесполезно, – поблизости никого нет и ее никто не услышит. Вот что значит жить в доме на отшибе. И что толку от ее жалких ведьминых сил? Какая польза от ее способности находить потерянные вещи? Здесь требовались суперсилы. Вроде способности бить лазерными лучами из глаз.

Лили понемножку продвигалась вдоль стола.

– Я пыталась объяснить это твоей племяннице. В жизни надо стремиться к тому, что хочешь получить. Никто не принесет желаемое на тарелочке.

Гвен стало не по себе.

– Когда ты разговаривала с Кэти? Что ты сделала с ней? Пожалуйста, скажи.

Лили остановилась.

– Я дала ей то, что она хотела. Дала силу, какой не могла дать ты, так называемая тетя. Ни ты, ни Айрис. Ты – жадная, хочешь держать все при себе.

Господи. Кэти.

Лили снова двинулась к углу стола, делая крошечные шажочки, словно исполняя пародию на балерину.

Гвен бочком двинулась от нее. Ситуация складывалась не в ее пользу, и долго так продолжаться не могло. Оказавшись за столом, она попала в ловушку, и как только Лили подойдет ближе и сможет пустить в ход нож, все будет кончено. Безоружная, Гвен не могла противостоять наступающей ярости безумия.

Внезапно трещина на потолке как будто раскололась. Словно невидимые пальцы ухватили ее с двух сторон и потянули. Но, конечно, такого быть не могло.

В следующий момент оторвавшийся кусок штукатурки хлопнулся прямо на голову Лили. Не издав ни звука, Лили рухнула на пол. За большим куском последовали кусочки поменьше, и из образовавшейся дыры хлынул дождь мелкой белой пыли. На секунду Гвен оглохла и ослепла. Пыль застлала глаза, набилась в нос и горло. А потом она услышала…

Голос Кэма.

– Помоги! – крикнула она и закашлялась. Густой, хриплый голос прозвучал до странности незнакомо.