потенциале подводной лодки . Уилсон проницательно заметил, что благодаря своей скрытности подводные лодки могут стать ключом к возрождению тесной блокады.

На маневрах 1911 года ВМС изучали возможность установления блокады на большем расстоянии от вражеского берега, чтобы лучше защитить блокирующие силы. Сорок восемь эсминцев и восемь легких крейсеров из состава флота внутренних сил были размещены вдоль 60-мильной линии в Северном море с задачей предупредить основной флот о появлении флота "противника". Эта разведывательная группа потерпела неудачу, хотя ей было поручено патрулировать только 60 миль из 150 миль, предусмотренных планом войны. Это заставило многих офицеров Королевского флота открыто поставить под сомнение не только близкую, но и более отдаленную "наблюдательную" блокаду. В апреле 1912 года Адмиралтейство решило изучить возможность более отдаленной "промежуточной" блокады в ходе маневров флота внутренних сил в июле-августе.

Маневры еще раз показали уязвимость кораблей заслона, растянутых по середине Северного моря, подтвердив дальнюю блокаду (план A/A1) как единственную действенную стратегию борьбы с немецкой угрозой. Королевскому флоту просто не хватало крейсеров и эсминцев, необходимых для создания эффективного заслона. Однако в ходе маневров выяснилось, что подводные лодки класса D превзошли ожидания, и Черчилль задумался о строительстве большего количества подводных лодок класса D в качестве альтернативы дорогостоящим линкорам. К концу года флоту было приказано следовать переработанному плану Балларда A/A1 1907 года и установить дальнюю надводную блокаду со своей базы в Скапа-Флоу. Хотя дальняя блокада противоречила наступательным традициям флота, ее достоинством была эффективность. Эсминцы и подводные лодки закроют доступ к Ла-Маншу. Если бы Флот открытого моря бросил вызов блокаде, его встретил бы боевой флот Фишера новой модели, способный вести бой за пределами дальности торпедных атак. В 1913 году Королевский институт объединенных служб наградил золотой медалью коммандера Кеннета Дьюара, чье эссе было, по сути, пересказом работы Балларда.

Маневры Большого флота 1913 года проверяли способность военно-морского флота противостоять угрозе вторжения на восточное побережье Великобритании немецкого флота открытого моря. Контр-адмирал Джон де Робек командовал патрульной флотилией "британского" флота, а боевым флотом командовал адмирал сэр Джордж Каллаган. Вице-адмирал Джон Джеллико возглавил "немецкий" флот с задачей организовать вторжение. Через десять дней "немцы" заявили о своей победе, высадив 3500 морских пехотинцев. И снова разведывательные патрули Королевского флота не смогли обнаружить врага вовремя, чтобы отразить вторжение. Концепция обороны флотилии Фишера не сработала.

Адмирал Каллаган также отметил, что размещение боевого флота на севере Шотландии исключает его способность быстро перехватить вражеский флот, перевозящий силы вторжения. Но, потеряв 40 процентов своих капитальных кораблей в результате атаки подводных лодок во время учений, адмирал также признал, что если флот будет переведен на юг для защиты от вторжения, он также будет подвергаться неприемлемому риску. Вторя статье адмирала Бэкона 1909 года, Каллаган утверждал, что в крупных боевых действиях флота должны сочетаться как торпедные атаки, так и дальнобойная артиллерия. Это привлекло дополнительное внимание к растущему спору о том, можно ли эффективно управлять огромным боевым флотом во время боевых действий. ВМС начали работать над разработкой планов на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы использовать самолеты, оснащенные беспроводной связью, для поддержки флотилий раннего предупреждения, включая оборону восточного побережья Великобритании.

Фишер продвигает подводные лодки

На фоне всего этого Фишер продолжал настаивать на увеличении количества подводных лодок. В марте 1913 года он начал распространять черновики своей статьи "Нефтяной двигатель и подводная лодка", мотивированной, в частности, планами Адмиралтейства установить паровые (а не дизельные) двигатели на подводных лодках "флота" в надежде, что они смогут достичь скорости, необходимой для работы в качестве экрана для боевого флота. Когда в октябре Адмиралтейство объявило о заключении контрактов на экспериментальные лодки с паровыми двигателями, Фишер сказал Черчиллю, что, учитывая бюджетные ограничения, приоритет должен быть отдан проверенным патрульным подводным лодкам, которые могут быть использованы для обороны флотилий и, возможно, для новой формы ближней блокады.

В документе Фишера говорилось: "Подводные лодки - это грядущие дредноуты. Мы отстаем от Германии в больших подводных лодках!". Фишер также предсказал - к ужасу Черчилля, Баттенберга и других - что во время войны подводные лодки будут топить безоружные торговые суда. Фишер выразил надежду, что военно-морские соперники Великобритании будут продолжать строить дредноуты: «суда, которые будут надежно блокированы нашими подводными лодками, как будут надежно заблокированы Средиземное и Северное моря».

Мнение Фишера возобладало, и Адмиралтейство решило сделать упор на патрульные подводные лодки. В том же месяце кабинет министров оказал давление на Черчилля, чтобы тот профинансировал два дредноута, а не четыре, как предполагалось в смете на 1914-15 годы, поставив его перед необходимостью сократить бюджет флота и построить подводные лодки, сохранив при этом силы линкоров, равные немецким плюс 60-процентный запас.

Но Черчилль также знал, что либеральное правительство опасалось политической реакции на отказ от линкора. Он также знал, что отказ от двух дредноутов даст канадцам, которые обязались финансировать три дредноута, повод отказаться, что ляжет непосильным бременем на бюджет ВМС. Этот надвигающийся политический кризис предоставил Черчиллю возможность. Он сообщил Асквиту, что может обеспечить ему политическое прикрытие против фискальных ястребов партии и против обвинений в том, что он отказывается от морского превосходства Великобритании. Это можно сделать, сказал Черчилль, заменив подводные лодки некоторыми линкорами и приняв принципиально новый способ измерения морского баланса. Вычеркнуть два линкора из программы 1914-15 годов и использовать эти средства для строительства нового класса полупогружных торпедных аппаратов и шестнадцати подводных лодок. Отказаться от всех эсминцев, кроме двух или трех, в пользу четырех дополнительных подводных лодок, доведя их общее количество до двадцати. Новый" морской баланс будет измеряться не только с использованием только капитальных кораблей, но и с учетом подводных лодок и других торпедных аппаратов. Ввиду деликатности осуществления столь радикальных изменений, о сделке было известно только Адмиралтейскому совету, Асквиту и Ллойд Джорджу. Как и в случае с поддержкой схемы Фишера в 1904 году, мотивы для поддержки гамбита Черчилля были как стратегическими, так и финансовыми.

Как раз в тот момент, когда Адмиралтейство приступило к реализации предложения Черчилля, в Европе началась всеобщая война, в результате которой Британия, Франция и Россия вступили в конфликт с Германией и Австро-Венгрией. В горниле конфликта решалось, оправдается ли видение Фишера о морском соревновании или его недоброжелателей.

 

Флот на краю войны

Британский флот, вступивший в войну, радикально отличался от того, который Фишер унаследовал за десять лет до этого. Королевский флот теперь мог маневрировать и концентрироваться с беспрецедентной скоростью, благодаря внедрению турбинных двигателей, нефтяных силовых установок и беспроводной связи. Это позволило радикально перераспределить флот,