– Ааа… Это. Ерунда.

– Не ерунда! Говори…

– Я уже объясняла. Я взяла в долг у Качеева, чтобы сделать первоначальный взнос на кредит. С Качеевым проблема решена…

– Но в банке кредит остался! – подхватывает Ратмир. – Точно! Тот самый урок финансовой грамотности, который ты провалила с треском. У меня просто вылетело из головы! Фак, как это глупо! Обещаю, что исправлю, в кратчайшие сроки!

– Ратмир, не стоит! Я…

– Исправлю! – чеканит. – Это не обсуждается. Можешь считать, что кредита у тебя нет.

– Вот как? И что взамен? – почему-то немного злюсь в ответ на его широкий жест.

– Я.

– Предлагаешь расплатиться натурой?

– Напротив! Я предлагаю в качестве жаркого бонуса свою натуру!

Ратмир подмигивает игриво, но через миг врезается в мои глаза серьезным, уверенным взглядом без тени кокетства.

– Лиль… Не злись. Позволь мне, как мужчине, взять на себя ответственность и позаботиться о тебе? – просит Ратмир. – Я не позволю тебе прозябать в долгах. Я буду рядом…

Его забота и поддержка, обещания быть рядом. Каждый раз Ратмиру удается найти слова, которых я в тайне жду.

Глупо верить ему после того, что было! Глупо…

Но надежда не спрашивает разрешения у циничного опыта, размазывает его по поверхности, вминает и втаптывает. Мы все надеемся на лучшее, и те из нас, кто страдал, надеются больше всех прочих…

Наверное, моя дурная влюбленность тоже играет свою роль. Это чувство легонько качает чашу весов, и они перевешивают в сторону «да».

Я обнимаю Ратмира, а он обнимает меня.

В дверь дамской комнаты кто-то стучит и дергает ручку.

– Кто-то хочет войти.

– Кто-то всегда хочет войти… – отрезает Ратмир. – Подождут.

– Сколько?

– Столько, сколько необходимо тебе, чтобы успокоиться и понять, что от меня не скрыться.

Ратмир наклоняет и щекочет ушко губами.

– Я буду о тебе заботиться! Но и трахнуть я тебя все равно хочу. Не здесь, но хочу… Я сойду с ума, если ты не дашь мне отлюбить себя. Если не впустишь. В тебе так кайфово…

Я тоже ужасно сильно хочу этого.

В каком-то порыве отчаяния поднимаю взгляд на Ратмира и замечаю, как он смотрит на меня с жаждой. Поглощающей и ломающей все принципы, все правила, все границы…

– Не разочаровывай меня.

– Я тебя… – выдыхает. – Буду очаровывать.

Ратмир целует меня взбудораженно, снова раскатывая по моему рту широкими мазками языка свою страсть, хватает за грудь, за попку, стонет и толкается бедрами.

– Поехали ко мне! – предлагает взбудораженным тоном Ратмир.

– Как же отец? Дела важные?

Ратмир отрывается от моего рта, открывает веки и снова прикрывает их, пряча за ними бушующую страсть:

– Перебьется ненадолго! Его политические амбиции не важнее меня и тебя. Не важнее нас. Сейчас в целом мире нет ничего важнее тебя…

Снова в цель. В точку. Попадание в центр мишени…

Я больше не могу сдерживать ту девочку, внутри себя, которая всегда мечтала услышать что-то подобное.

Последний лоскуток сердца приклеивается к точно таким же клочкам. Почти целое, собранное из кусков, мое сердце снова функционирует и спешно латает некрасивые швы разочарований. Надежда бережно маскирует штрихи неуверенности щедрыми обещаниями, что все будет хорошо.

– Поехали ко мне… – предлагает Ратмир еще один раз.

Может быть, соглашаться сейчас слишком рано. Слишком легко.

Все может быть.

Но мы живем лишь раз, живем всегда только в настоящем, лишь этом самом моменте, и прямо сейчас я хочу его – этого невыносимого и ужасно притягательного мужчину, отца моего ребенка.

– Поехали к тебе, – соглашаюсь.

Глава 39

Лилия

Дорога до квартиры, где я уже была с Ратмиром, мне знакома. Она пролетает за считанные секунды. Я теряюсь во времени, мне кажется, оно стирается всякий раз, как Ратмир прикасается ко мне, а касается он меня часто.

Очень.

Трогает пальцами, гладит по запястьям. Срывает поцелуй на каждом красном знаке светофора, и мне втайне хочется, чтобы вся дорога состояла только из этого цвета. Поцелуи жаркие и мимолетные, или, напротив, долгие и захлебывающиеся. Ремень безопасности врезается в плечи, давая понять, что я и сама тянусь к мужчине навстречу.

Жду и жажду его касаний, поцелуев, жаркой ласки. Я сама хочу его…

Безумно.

Он красивый и порочный, умелый. Ему ничего не стоит вскружить голову такой, как я.

Уже поздно сожалеть.

Он мне вскружил голову так, что я не чувствую опасности, интуиция притупилась, ушла бессрочный отпуск, не сказав, что вернется.

Во всю ширь разыгралась жажда близости. Поцелуи Ратмира растапливают ледяные барьеры из отчуждения и одиночества, вытаскивая на свет меня саму – горячую и бойкую, живую, как никогда.

Он снова целует меня и трогает за бедра, цепляя под попой.

Ратмир ругается вполголоса, что ехать так долго, а я оживаю под водопадом его поцелуев и отталкиваю, но с легкой, игривой улыбкой.

– Я тебя хочу.

Ратмир коротко вдыхает через стиснутые зубы в ответ на мою реплику. В карих глазах разгорается опасное пламя.

– Но не хочу делать наши отношения чем-то вроде развлечения для скучающих зевак за рулем, – показываю Ратмиру на машину справа, водитель которой крайне увлеченно наблюдает, как мы целовались.

– Он завидует!

– Еще бы.

– Я сам себе завидую.

Словно назло зеваке, Ратмир снова глубоко и жадно целует меня. Сзади на нас обрушивается водопад возмущенных гудков: несколько секунд горит зеленый свет, нужно трогаться с места.

– Ратмир!

– Теперь можно двигаться…

Я кусаю припухшие губы. В