Ивар с невероятным трудом увернулся еще от одного выпада, когда один из его противников вскрикнул, прогнулся. Из-за его спины выскочил Лычко с окровавленным мечом, на лице русича расцвела кровожадная ухмылка.

Второй дернулся в сторону, но только для того, чтобы угодить под удар Скафти. Тяжелая секира разрубила шлем вместе с головой и застряла, дойдя до зубов… Багровые глаза гиганта медленно погасли, и из страшной раны хлынула кровь.

Ивар внезапно осознал, что вокруг тихо, что слышно только тяжелое дыхание воинов, да еще стук сердца отдается в ушах, словно звон кузнечного молота.

– Этот был последним, – сказал Скафти, опуская секиру.

– Ты уверен? – усмехнулся Нерейд, оглядывая лестницу. Она была залита кровью, точно пол скотобойни. Там и тут валялись тела, некоторые еще шевелились, – Думаю, что после этой радушной встречи будут еще!

– Увидим, – буркнул Ивар, ощущая, как в занемевшее плечо возвращается жизнь. – Пошли-пошли!..

Да, за дверями их встретили. И уже не воины – десяток колдунов в темных одеждах.

– Как-то негостеприимен местный хозяин, – пожаловался Нерейд. – Никак сам навстречу не выйдет, все холуев своих высылает!

– Чтобы сразить тебя, хватит и нас, – презрительно сказал один из колдунов, носатый и тощий, как старый ворон.

Поднял руку, его жест повторили остальные. Ивар ощутил, как незримая ладонь сдавливает ребра, стискивает дыхание. В груди затрещало, перед глазами замелькали яркие вспышки.

– Не спешите! – Сквозь гул крови в ушах пробился голос Ингьяльда, непривычно властный и сильный.

Что-то сверкнуло ярче сотни молний, невидимая хватка ослабла. Ивар вдруг обнаружил, что он стоит на коленях. Меч был в руке, но одежда пропиталась липким потом, а мышцы дрожали.

На том месте, где стоял носатый колдун, остались только дымящиеся, обгорелые сапоги, Прочие чародеи пятились, со страхом глядели за спину Ивару, туда, где находился Ингьяльд.

– Великий!.. – выкрикнул один испуганным голосом. – Наших бьют!

– И будут бить! – проорал Кари, бросаясь вперед.

Колдуны бросились врассыпную, словно галки от атакующего коршуна. Метнулись к дверям. Одному не повезло: он поскользнулся, брякнулся на пол. Откуда-то сверху на него обрушилась палица Кари, что-то хрястнуло, и на месте головы обитателя черной башни осталось мокрое пятно.

Другого настигла брошенная Ингьяльдом огненная руна. Колдун вспыхнул, словно факел, истошно завопил. Охваченная пламенем фигура метнулась в сторону, с визгом врезалась в стену.

Вот она рухнула на пол, крики затихли. По залу поплыл сладкий аромат жженого мяса.

– Ну что, теперь все? – спросил Нерейд с надеждой. – Теперь он выйдет сам?

– И не надейся, – ответил Лычко, – так и чувствую, что придется тащиться на самый верх этой проклятой башни!

– Придется, – прогремел из-под сводов зала мощный, но какой-то невнятный голос – Но не по своей воле!

Тяжесть упала сверху, словно на плечи опустилась каменная плита. Ивар ощутил, как заскрипели жилы, слышал стон, не сразу понял, что стонет сам. Его гнуло, прижимало к полу.

– Сделай что-нибудь, эриль! – прохрипел рядом Кари.

– Не могу, – ответил тот едва слышно.

Меч в руке казался тяжелым, как бревно, но конунг вцепился в рукоять, будто тонущий в спасительную доску. Колени сгибались сами, шея хрустела, а глаза заволакивало багровым туманом. Ивар увидел, как рядом пал плашмя Харек, распластавшись, точно раздавленная лягушка.

– Все еще держитесь? – В громогласном голосе сквозило удивление. – Сильны невероятно…

Ивар не выдержал, упал на колени, затем на четвереньки. Казалось, что спина вот-вот сломается… Сквозь кровавую дымку заметил, как в зал вбегают воины в сверкающих кольчугах. Попытался приподняться, встретить их оружием, но на плечах будто нависли пятеро таких же…

– Не убивайте их, – прогремел голос, слабея, – они меня заинтересовали. Свяжите и доставьте ко мне.

Руки Ивара подломились, он со всего размаха ударился лицом о твердый пол, на губах ощутил соленое. Его переворачивали, трясли, даже пинали по ребрам, но он не чувствовал ничего, словно все тело заморозили. Потом на руки намотали веревку, на ногах защелкнулось что-то холодное.

Ивар ощутил, как его ставят на ноги, и тут же чувства начали возвращаться. Болели синяки на боках, саднили разбитые в кровь губы, кандалы больно врезались в щиколотки.

– Ведите их! – Этот голос казался необычайно гулким.

В голове было пусто, как в разграбленной сокровищнице. Ивар ощущал, что его шатает, по мышцам то и дело пробегали болезненные судороги. В полной мере Проявляли себя последствия вредоносного колдовства.

В спину пребольно ткнули, и он поплелся, переставляя негнущиеся, точно вырезанные из дерева ноги Способность нормально чувствовать и соображать возвращалась медленно. Длинную лестницу, устланную коврами, миновал как в тумане и окончательно очухался только в просторном зале, уставленном статуями из черного камня. Проникающий сквозь узкие окна рассеянный свет падал на скорбные лица благообразных старцев в одеждах до пола, освещал могучих воинов в шлемах с гребнями и стройных девушек с кувшинами.

Высечены все были с необычайным искусством – на каменных лицах, которые казались живыми, можно было рассмотреть мельчайшие детали. Звук шагов порождал в углах причудливое эхо.

Миновав зал статуй, ступили на еще одну лестницу. Узкая, с высокими ступеньками, она плавно завивалась, словно раковина. Ноги уже гудели от подъема, но пленникам не давали перевести дух. Малейшая заминка кого-то из них – и сзади грозно кричали и болезненно били.

Лестница закончилась площадкой, на которой, прикрывая массивные дверные створки, замерли двое воинов, по виду – родные братья тех, которых викинги сразили первыми. С одним отличием – эти были раза в полтора крупнее. Даже высокий Ингьяльд не доставал до плеча любому из них. На чудовищно волосатых лицах кровавыми пятнами выделялись глаза.

– И чем их тут кормят, что они такие вырастают? – с завистливыми нотками в голосе пробормотал Нерейд. – Я тоже так хочу!

– Ничего, – сказал один из конвойных. – Скоро тебя досыта накормят раскаленными углями.

– Кто такие? – рокочущим голосом спросил один из стражей. Толстая ручища, в которой была зажата похожая на небольшой таран булава, шевельнулась.

Дверные створки вздрогнули, открылись с протяжным гулом. Изнутри донесся тот самый невнятный голос, который викинги уже слышали, только теперь он звучал куда слабее:

– Впустите их!

Двигаясь медленно, точно ожившие горы, великаны расступились. Ивар заметил, что воины обычного роста, сопровождавшие пленников, сами побаиваются чудовищных стражей и стараются держаться от них подальше.