— На связи, — ответил голос Уингейта.

— Это не убийца…

Прозвучал одиночный выстрел. Хейзел рывком открыла дверь и выскочила из автомобиля.

— Лежать! — заорал Гленкоу.

Хейзел стремительно понеслась по улице к дому Баттенов. Она почти добежала до противоположного бордюра, как вдруг что-то глухо щелкнуло в спине, и Хейзел упала, словно подкошенная пулей. Спир, услышав крик, подбежал к ней.

— Помоги подняться…

— Ты сможешь ходить?

— Черт возьми! — ругалась Хейзел, пока Говард помогал ей встать на ноги. — Эта проклятая неделя когда-нибудь закончится?! Пошли! Скорее!

Спир кинулся вперед, а она, превозмогая мучительную боль, потопала за ним. Дойдя до улицы, на которой стоит дом Баттенов, они услышали взволнованные голоса. Уингейт вместе с тремя офицерами выбежали из дома, три патрульные машины тоже были здесь. Они резко затормозили на дороге. Несколько полицейских взяли на прицел мальчишку, который что-то кричал. Явись сюда настоящий преступник, операция прошла бы успешно. Все прибыли на место действия одновременно, как и планировалось.

Хейзел приказала убрать пистолеты и поковыляла к юноше. Его ранили в бедро, и он катался по земле, крича от боли и окропляя первый снег темными пятнами крови. На крылечках соседних домов стали загораться фонари. Шум и крики разбудили мирно спавших горожан.

— Кто ты такой? — заорала она, почти падая на раненого и пытаясь разглядеть его лицо. — Кто ты такой, черт тебя подери?!

— Господи! Господи! Спасите! Помогите!

— Кто ты такой!

— Дэнни! Меня зовут Дэнни!

Страшная мысль пришла в голову. А вдруг это отвлекающий маневр, и убийца сейчас в доме? Отодвинувшись от раненого, она взволнованно спросила:

— Кто-нибудь остался в доме? — Полицейские растерянно переглядывались между собой. — Ради Бога, скорее бегите к девочке в детскую!

Несколько человек бросились обратно в дом, а Хейзел снова переключила внимание на юношу, валявшегося у нее в ногах.

— Что ты здесь делал? Кто тебя послал?

— Я приехал из Бондхеда, — ответил, заливаясь слезами, подросток. — Леди, я ехал пять часов по заснеженным дорогам.

— С какой целью?

— Мне заплатили сто баксов, чтобы я довез письмо. Клянусь вам, это правда!

Письмо лежало на снегу в десяти футах от мальчика — видимо, отлетело в сторону, когда снайперы сбили подростка выстрелом. Небольшой белый конверт лежал на снегу, и даже издали на нем было отчетливо видно имя адресата, написанное черным маркером. Это было ее имя!

Хейзел с трудом приподнялась, пытаясь встать на ноги сама. Подросток поджал ноги к груди, не переставая стонать от боли. Из двери дома Баттенов выглянул один из полицейских в сопровождении Терри и Роуз.

— Немедленно обыскать весь дом по периметру! Мы уже выдали себя, поэтому без церемоний! Убедитесь, что на расстоянии пятисот метров все чисто! — До Хейзел донеслись звуки хлопающих дверей в соседних коттеджах — через считанные минуты здесь соберется любопытная толпа зевак. — Не пускайте сюда соседей и оцепите дом! — приказала она полицейским в патрульных машинах.

— Что происходит? — встревоженно воскликнула Терри.

Хейзел поковыляла через лужайку, отказавшись от помощи Уингейта, и наклонилась, чтобы поднять конверт. Он оказался почти невесомым. Перчатки остались в автомобиле, и рукам было очень холодно.

— Не трогай улику! — закричал Говард Спир.

— Оно адресовано мне, — тяжело дыша, объяснила Хейзел.

Она открыла конверт, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и осторожно заглянула внутрь. Там лежал небольшой, но плотный листок! Хейзел вынула его и тотчас уронила, будто обожглась, прикоснувшись к бумаге.

— Господи!..

— Что там?! — заволновался Спир, стоявший в десяти футах от нее.

У Хейзел подогнулись колени, и все присутствующие с испуганными возгласами бросились к ней. На снегу, изображением вниз, лежала маленькая квадратная фотография.

— Босс? — Уингейт опустился на колени, поддерживая ее за плечи, но не добился ответа. — Хейзел… что это?

— Фотография, — еле слышно пробормотала она.

Джеймс дотянулся до снимка, сделанного «Полароидом», и перевернул его. Глянцевая сторона с изображением мерцала в полумраке.

— Это мой дом. — Она забрала фотографию из рук Уингейта. — На снимке мой дом!

Эмили попрощалась с дочерью, положила трубку и вышла из кухни, осторожно неся в руках бокалы. Из коридора появилась Клара с удивленным выражением на лице.

— Это не Пола, — сообщила она таинственным голосом.

— Боже, вот ведь копуша старая!

— Спрашивают Хейзел. Какой-то мужчина!

— Хорошо, я отлучусь на минутку! — Эмили поставила последний бокал на стол и вытерла мокрые пальцы о брюки. — Пойду и узнаю, что ему… начала она, но не успела закончить.

Лицо Клары Лайон вдруг превратилось в кровавое месиво, а сама она рухнула навзничь, словно подкошенная. Эмили увидела фигуру человека в длинном черном пальто, который держал в руках окровавленную стальную клюшку для гольфа. Белки глаз пришельца отливали желтизной, кожа на изможденном лице обвисла.

— Эмили Микаллеф? — спросил он. Эмили в страхе не могла выговорить ни слова. Мужчина шагнул к ней. — Здравствуйте! Я Саймон Арамейский.

27 ноября, суббота, 16:00

Хейзел Микаллеф было шесть лет, когда однажды в магазине она потеряла из виду маму.

Раз в месяц Эмили имела обыкновение затариваться продуктами в огромном мэйферском супермаркете, где Хейзел разрешали самой, как взрослой, катить тележку между рядами. Девочка уже с легкостью распознавала цифры на маленьких красных ценниках и умела выполнять несложные арифметические действия, поэтому Эмили часто давала ей задания найти упаковку самых дешевых зеленых бобов или подсчитать стоимость двух кусков филе. В голове маленькой Хейзел кипела работа: десятки складывались отдельно от единиц, единицы — отдельно от десятков, потом все вместе, и получается желаемый результат. За ум и смекалку, проявленные во время похода за покупками, мама торжественно вручала девочке леденец на кассе или позволяла самой выбрать торт на десерт к ужину.

Все началось в бакалейном ряду, где они выбирали рис. Повернув в молочный отдел, Хейзел с ужасом поняла, что катит тележку за абсолютно незнакомой женщиной в плаще, похожем на мамин. Она стремительно развернулась и быстрым шагом пошла обратно, но матери в бакалее не оказалось. Не было ее ни в соседнем ряду, ни в отделе с замороженными продуктами, ни возле мясного прилавка. В отчаянии девочка подошла к кассам, туда, где с одной стороны стояла пирамида из пачек стирального порошка, а с другой — выстроились консервные банки с тунцом.