– Я решил, это вы виноваты. Как и все остальные, видимо.

– Когда я приехал сюда, они уже владели секретом огненного порошка. Зачем вы сидите в Броте?

– Охраняем вас. Вон ваша женщина идет, – снисходительно, хотя и безо всякого осуждения заметил Аз.

Пайпер никогда еще не видел Анну такой бледной. Заметив его, она просияла.

– Я тебя повсюду искала.

– А я тут тихо-мирно лежал.

– Остряк.

– Но ведь Пинкус должен был тебе передать. Да и Торопыга тоже. Пристыдила меня, сказала, что я тебя постоянно расстраиваю. Хотел встать и тебя найти, но потерял сознание. Что с детьми?

Когда Хект упомянул прозвище вдовы, Аз, так, чтобы не видела Анна, незаметно подал ему условный знак, который означал: «Враг».

– С ними все хорошо. Сначала, конечно, перепугались, но дети есть дети. Для них это скорее приключение. Вэли даже начала говорить, но потом сразу замолчала. Они сейчас дома – следят, чтобы никто не растащил мои вещи. А еще там двое солдат дежурят, Пинкус прислал. Но от тебя он ничего не передал – сказал только, чтобы я шла сюда и проверила, нет ли тебя среди раненых.

– Пинкус приходил. Он думает, что весь этот огненный порошок предназначался для меня, но взорвался раньше, чем надо.

– Не может быть. – В глазах у Анны плеснул ужас.

– Прости меня. Но Пинкус именно так и думает. Не знаю, зачем и кому это понадобилось.

– Встать сможешь?

– Теперь, думаю, да. Наверное, тебе придется помочь. – Пол уже не уходил из-под ног, и стоял Пайпер почти прямо. – Очень приятно было с вами пообщаться, господин Суппор. Прислушаюсь к вашим советам. – Когда они отошли от тюфяков подальше, он прошептал Анне: – Каждый встречный-поперечный норовит учить меня жизни.

– Он на иноземца похож.

– Кальзирский дэв. Приехал в Брот после священного похода, у него тут родня. Расписывал мне на все лады, что я не так делаю и как все улучшить. Стоит отдать городскому полку должное: помощь оказывали всем.

Хект споткнулся, но Анна успела его подхватить.

– Точно можешь идти?

На них внимательно посмотрел один из братьев-лекарей.

– Со мной все будет в порядке. Пошли.

После нынешних событий работы у него прибавится: у главнокомандующего было множество разных обязанностей.

Хекту стало лучше, но когда он увидел последствия взрыва, то снова пал духом.

Фасад дома Анны был почти полностью разрушен: взрывная волна превратила известковый раствор между кирпичами в пыль. Еще полдюжины домов пострадали не меньше. А некоторые даже больше. Посреди улицы зияла огромная воронка, Хект мог бы поместиться в ней целиком.

– Вот это да!

Ему едва хватило воображения представить, сколько же огненного порошка понадобилось, чтобы устроить такое. Не одна сотня фунтов. Значит, порошок был не самого лучшего качества, ведь изготовить его весьма непросто.

Чтобы купить столько, нужны огромные деньги.

Для обвала ипподрома потребовалось гораздо меньше.

Собственные запасы Пайпера, предназначенные для всего патриаршего войска, составляли около полутоны. И его алхимики трудились по десять часов в день шесть дней в неделю. Труднее всего было раздобыть селитру.

Перед домом Анны стояло несколько фургонов.

– Это еще что такое? – спросил Хект.

– Не знаю, – отозвалась она.

Фургоны явно прислали не для подмоги пострадавшим от взрыва: возницы стояли подле них с недовольным видом и даже не думали кому-нибудь помогать.

– Целых шесть. Ого! А вот и знакомое лицо.

– Не та ли это женщина, что была на церемонии обращения Титуса? – с кислым видом поинтересовалась Анна.

Рядом с крыльцом возле фургона действительно стояла белокурая женщина.

– Вроде, похожа, – сказал Пайпер, хотя и без особой уверенности. А вот кого он узнал точно, так это стоявшего позади дамы Осу Стила. – Да, это она. Геррос, кажется? Имени точно не помню.

На Осе красовался городской маскировочный наряд, и выглядел он точь-в-точь как уличный мальчишка, не старше Пеллы. Мальчишка этот, по всей видимости, не бедствовал: обноски почти чистые и не совсем уж рваные.

– Что случилось? – спросил Хект, подойдя к крыльцу.

– Дедушка хочет, чтобы вы переехали в его особняк, – ответила женщина без особенной радости в голосе.

– Господин главнокомандующий, принципат Делари надеется, что вы и ваша дама примете его помощь, – встрял Оса Стил и поманил Хекта кивком головы. – Пойдемте со мной, мой господин. – Когда они отошли в сторону, Оса добавил: – Вот что, грузи все фургоны и вези в особняк. Он там почти не живет. А когда дом отстроят, вернетесь.

Глядя на развороченный дом Анны Мозиллы, Хект молчал. Он все еще плохо понимал, что происходит. На крыльце, там, где раньше была входная дверь, стояли Пелла и Вэли. Пайпер взглянул на солдат, которых прислал Пинкус. Этих двоих он знал: они не подведут.

– Хорошо, я понял. – Пайпер вернулся к Анне. – Принципат предлагает нам пожить в его особняке, пока твой дом не отстроят. В фургоны нужно погрузить все, что ты хочешь спасти от воров.

На лице Анны отразились вперемешку гнев, раздражение и благодарность. Предстоящий переезд не радовал ее, но другого выхода не было. Пинкус не сможет постоянно охранять дом. Несколько минут она молчала и наконец ворчливо проговорила:

– Я благодарна принципату за щедрость и заботу. Будь по-вашему.

Хект передал белокурой женщине, что Анна согласна.

– Пусть покажет возницам, какие вещи грузить, – кивнула та.

Хект вздрогнул. От ее голоса ему становилось не по себе. Только это было не чутье опытного воина, распознавшего опасность. На него словно повеяло холодным дыханием Ночи, словно совсем рядом затаилось ее невидимое порождение.

Пайпер чуть отодвинулся. Почему же в ее присутствии так неспокойно? Какая-то скрытая угроза? Но амулет молчал.

Хект снова подошел к Анне. Оса Стил не сводил с него взгляда.

– Пайп, а это что еще за фургоны? – спросил появившийся откуда ни возьмись Горт.

– Делари прислал. Мы переезжаем в его особняк.

– Повезло. Ты себе действительно ангела-хранителя раздобыл.

– Точно. Это-то меня и беспокоит.

– Боишься, подкараулит где-нибудь в банях и отымеет?

– Нет, это-то я как раз переживу. – Очередные Гортовы шуточки. – Просто такое везение уж слишком подозрительно. Раньше удача меня так не баловала.

– Вот и славно, а то слишком уж ты беспечен, волнуешься мало, а дела-то серьезные. Мы тут арестовали кое-кого.