Приступив к чтению, я в первую очередь заметил, что Уоррен приобрел авторские права на словосочетание purpose-driven (целеустремленный). После него в тексте стоит маленький значок ®. Это меня раздражает. Разве Иисус получил права на «Подставь другую щеку»®? И разве Моисей сделал торговой маркой «Отпусти народ мой»™?

Но потом я вижу примечание мелким шрифтом: оказывается, Уоррен отдает девяносто процентов прибыли от своих прав. Девяносто. Он платит десятину наоборот. Теперь я чувствую свою незначительность. Кстати, я еще должен закончить со своей десятиной за год. Я захожу в сеть и жертвую последнюю долю международной организации по поддержке сирот «Теплые одеяла» (Warm Blankets Orphan Care International), которая занимается строительством приютов в Азии. Библия велит нам заботиться о тех, кто остался без отца. Кроме того, сайт «Благотворительный навигатор» присвоил этой организации высший рейтинг – четыре звезды.

Как и в первый раз в сентябре, я чувствую радость Бога и собственное огорчение. Надеюсь, его уже меньше, чем раньше. Я возвращаюсь к идее отказа. Я до сих пор не смог в полной мере укротить свой характер и эмоции, но по крайней мере сумел отказался от части денег на счету. Отказу еще нужно учиться.

Но больше я не скажу об этом ни слова. Я и без того нарушил учение Иисуса: «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди».

Любовь… не ведет счет злу.

Первое послание к Коринфянам 13:4–5

День 270. В Новом Завете есть отрывок, к которому я постоянно возвращаюсь. Я думаю о нем каждый день. Он не такой известный, как Нагорная проповедь или Притча о добром самаритянине. В основном его знают как текст, который читают на американских свадьбах.

Апостол Павел пишет коринфянам: «Любовь долго терпит, милосердствует, не ревнует, не кичится, не надмевается, не поступает бесчинно, не ищет своего, не раздражается, не ведет счет злу…»[211]

Думаю, этот отрывок находит у меня отклик, потому что я прямо нарушаю его, особенно последнюю часть.

Я веду счет злу.

На карманном компьютере, в файле, который я назвал «Всячина». Я решил, что это безликое и скучное название и, если кто-нибудь найдет мой аппарат в метро, то не будет заглядывать в этот файл. Честно говоря, тут нечем гордиться.

Дело вот в чем: Джули всегда говорит, что у меня ужасная память и я постоянно все путаю. На это я отвечаю, что моя память не намного хуже, чем ее – приличная, но не выдающаяся. И она тоже часто путается. Тогда она требует привести пример, и у меня никогда не выходит. Поэтому я начал вести список.

Да, я вижу тут парадокс: мне надо изучить список, чтобы подтвердить качество своей памяти.

Вот примеры оттуда.

• Вишисуаз – это картофельный суп, а не рыбный, как сказала Джули.

• Анимированный андроид Макс Хедрум рекламировал Coke, а не Pepsi, как сказала Джули.

• На втором свидании мы ходили на ирландский фильм «Проделки старины Неда», а не на другой милый и чудной фильм под названием «Спасите Грейс».

Ну, вы понимаете. Если честно, я только раз воспользовался моим списком. Просто на людях трудно смотреть туда, не выдавая тайны его существования. Как-то раз, во время неприятной дискуссии о том, кто оставил открытой микроволновку, я скрылся в ванной, залез в коммуникатор и потом привел пример, как она забыла ключи в арендованной машине и пришлось звонить в Avis.

Короче говоря, это именно то, против чего выступает Павел. И я принимаю решение не только стереть файл «Всячина», но и рассказать Джули о его существовании. Так я и поступаю.

Когда я показываю список Джули, она смотрит на меня добрые десять секунд молча.

А потом начинает смеяться.

– Ты не злишься?

– Как я могу злиться? – говорит она. – Так грустно, что тебе нужен такой список.

– Ну, я ничего не могу вспомнить в нужный момент.

Я беру у нее свой аппарат, выделяю список «Всячина» и нажимаю «Стереть». Мне приятно. Я покончил с прошлым и начал заново с Джули. Понимаю, это может показаться мелочью, но случай со «Всячиной» помог мне понять, что я слишком многое подсчитываю. Как будто у меня есть тысячи маленьких бухгалтерских книг. И все, включая людей, поставляется со списком пассивов и активов. Прощая, я архивирую проступки другого человека для возможного использования в будущем. Это прощение с оговоркой.

Еврейское Писание побуждает нас прощать – так, Книга Левит велит «не иметь злобы». Но будет справедливо заметить, что в Новом Завете этой теме уделяется больше внимания. Начни новую жизнь. Возродись. Стань новым существом во Христе.

Возьмите притчу Иисуса о блудном сыне. Вот как она описана в Новом католическом словаре.

История сына, который взял свою долю отцовского имущества и растратил его, ведя распутную жизнь. Попав в глубокую нищету и будучи вынужден есть отбросы со свиньями, он вспомнил об отце и решил вернуться к нему с раскаянием. Отец завидел его издалека, с любовью приветствовал и убил откормленного теленка, чтобы отметить возвращение пиром. Старший сын пришел в негодование от радости отца. Но тот успокоил его, напомнив: «ты всегда со мною, и все мое твое, а… брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».

Когда я впервые прочел притчу о блудном сыне, был ошарашен. Ужасно жалел старшего брата. Бедняга столько лет трудился, а его брат сбежал, прожигал жизнь, а потом вернулся и получил целый пир в свою честь? Это кажется возмутительно несправедливым.

Но это если рассуждать математически. Если воспринимать жизнь как балансовый отчет. В прощении есть особая прелесть, особенно если оно выходит за пределы рационального. Безусловная любовь – нелогичное, но великое и мощное чувство.

На всяком месте очи Господни: они видят злых и добрых.

Притчи 15:3

День 271. В седьмом классе у меня была бредовая идея. Я считал, что девочки, которые мне нравятся, возможно, наблюдают за мной. Не в школе, конечно. Там они меня игнорировали. Но когда я был один в комнате, они наблюдали. Не знаю точно, как им это удавалось (Телепатия? Скрытые камеры, как в «Шоу Трумана»?[212]), но мне приходилось нелегко.

Надо было казаться крутым на случай, если меня видит Ким Гликман. Я ставил пластинку Дэвида Боуи не из желания его послушать, а чтобы Ким подумала, что у меня есть такое желание. Я залихватски-непринужденно чистил зубы – пусть она знает, как я крут даже в это время. А может, ей нравятся бунтари? Поэтому иногда я изображал Сида Вишеса[213]и делал что-нибудь безумное – например, кидал школьную папку на трех кольцах через всю комнату и смотрел, как страницы сыплются на пол. (Потом я пятнадцать минут собирал их и вставлял в папку.)