этом она понимает, что, если бы Софрония была сейчас здесь, она бы согласилась с Леопольдом.

– Хорошо, – говорит она. – Утром обсудим подробности.

Леопольд кивает, и на его лице появляется такое выражение, словно он снял камень с души.

– Спасибо, – говорит он.

Беатрис

Прошло два дня с тех пор, как Беатрис увидела, что звезда, которую она сняла с неба, снова появилась. Она не перестает думать о том, что это может значить. Как только Найджелус тоже это увидел, он побледнел еще больше и выгнал ее из своей лаборатории, бормоча себе под нос о чудесах и невозможном. Но разве не Найджелус как-то сказал, что многие вещи кажутся невозможными ровно до тех пор, пока они не случаются? И, что бы там ни было, Беатрис своими собственными глазами видела ту вновь появившуюся звезду. Значит, в этом нет ничего невозможного.

Она с нетерпением ждала, когда он позовет ее на следующий урок, но пока не было никаких вестей. Беатрис заметила, что при дворе Найджелус тоже не появлялся, хотя его отсутствие не настолько странное событие, чтобы это заметил кто-то еще.

Когда ее мать посылает им с Паскалем приглашение присоединиться к ней в ее розовом саду, Беатрис почти рада тому, что ей наконец-то будет на чем сосредоточиться. Она знает, что для того, чтобы вступить в битву со своей матерью, ее разум должен быть свободен от всего остального, даже от чудес.

– Она попытается сломать тебя, – шепотом предупреждает она Паскаля, когда они идут по коридору в сопровождении стражников. – Она думает, что ты слабое звено в нашей команде.

– Ну, по сравнению с тобой… не уверен, что она так уж не права, – бормочет он.

– С тобой все будет в порядке, – говорит Беатрис, стараясь казаться более уверенной, чем есть на самом деле. – Если будешь сомневаться, помалкивай.

Паскаль кивает, но Беатрис замечает, что он немного позеленел. Она ловит его руку и сжимает ее.

– Мы пройдем через это, – говорит она. – А вечером еще раз навестим Жизеллу, узнаем, не передумала ли она.

Он искоса смотрит на нее, нахмурив брови.

– А ты сама не передумала? – спрашивает он. – Ты все еще намерена…

Он замолкает, и это верное решение. Они говорят достаточно тихо, чтобы охранники не смогли их услышать, но, обсуждая цареубийство, нельзя быть слишком осторожным.

– Я не вижу другого выбора, – говорит Беатрис. – Ты не согласен?

Моральные принципы Паскаля должны волновать ее меньше всего, но Беатрис ловит себя на том, что затаила дыхание и ждет его ответа. Она знает, что будет добиваться своего, несмотря ни на что, но в какой-то мере ей нужно его благословение.

– Согласен, – говорит он спустя мгновение. Он оглядывается через плечо на стражников, потом снова смотрит на нее. – То, что сделали Жизелла и Николо… – начинает он. – Сколько жизней было бы спасено, если бы у меня хватило сил сделать это раньше? Нет, я совсем не возражаю, Беатрис. Более того, я хочу помочь тебе, чем смогу.

Беатрис кивает, изо всех сил стараясь скрыть, как много значат для нее его слова. Прежде чем она успевает ответить, они подходят к двери, ведущей в розовый сад императрицы. Ожидающий их слуга открывает дверь и жестом приглашает внутрь, кланяясь, когда они проходят.

Когда они входят в благоухающий сад, заполненный розами всех мыслимых цветов, Беатрис требуется пара мгновений, чтобы найти свою мать. Она сидит рядом с кустом роз цвета свежих лимонов, хотя у нескольких из них лепестки уже потемнели. Пока Беатрис и Паскаль приближаются, императрица берет ножницы и отрезает бутон одной из увядающих роз, отправляя его катиться по земле прямо к ногам Беатрис. У девушки сводит живот, и она не может избавиться от мысли о том, что голова Софронии была отрублена так же просто. И тоже по воле их матери.

Когда императрица их видит, ее темно-карие глаза скользят сначала по Паскалю, затем по Беатрис. Она встает, выпрямляясь во весь рост.

– Вы опоздали, – говорит она.

– Правда? – спрашивает Беатрис, наклоняя голову. – Твое приглашение настигло нас в последнюю минуту, мама. Мы пришли, как только смогли.

Ноздри императрицы раздуваются, но, не говоря ни слова, она поворачивается и начинает идти вперед по тропинке, не оставляя Беатрис и Паскаль иного выбора, кроме как следовать за ней. Беатрис замечает, что стражники не двигаются и остаются там, где стояли.

Императрица хочет уединения, думает Беатрис, наблюдая за спиной своей матери. Хотя и не знает, хочет ли мать уберечь чужие любопытные уши от их частного разговора или же отвести посторонние глаза от чего-то куда более зловещего. Уже не раз императрица приводила Беатрис и ее сестер в какой-нибудь укромный уголок, чтобы преподать им тот или иной урок. Однажды в этом самом саду на Беатрис, Дафну и Софронию внезапно напали пятеро человек, в результате чего Софрония получила перелом руки, а Беатрис – ребра. Только Дафна осталась невредимой, и то потому, что она была единственной из них, кто не забыл взять с собой кинжал.

Но если императрица надеется проделать то же самое, она будет разочарована. Беатрис хорошо усвоила урок и всегда носит не один, а два кинжала – один на предплечье, другой на бедре. Она убедилась, что Паскаль тоже вооружен и прячет в сапоге кинжал, но она сомневается, что он владеет им с каким-то особым мастерством.

Пройдя еще немного, императрица резко останавливается и поворачивается к ним лицом. Она лезет в карман своей юбки, и Беатрис напрягается – возможно, мать узнала, что они замышляют, и решила убить их прежде, чем они смогут убить ее. Когда императрица вытаскивает вовсе не оружие, а письмо, Беатрис вздыхает.

– Король Николо ответил на твое письмо, – говорит она, передавая его Беатрис.

Печать уже сломана, что ничуть не удивляет Беатрис, хотя и выводит ее из себя. Она может только представить, что Николо там понаписал, и она надеется, что он не упомянул ничего лишнего. Если ее мать узнает о предложении Николо сделать Беатрис своей королевой, жизнь Паскаля окажется в опасности. Узнай мать, что брак Беатрис с Николо вполне возможен, она, конечно, сочла бы это решением всех своих проблем.

– Он очень на тебя зол, – говорит ей мать, и Беатрис снова испытывает облегчение.

– Как всегда, – лжет Беатрис, не делая попыток взглянуть на текст письма. Это может подождать, пока у нее не появится возможность остаться в одиночестве. К тому же матери не следует думать, что ее сильно волнует его ответ. – Думаю, ты позвала нас не только