— Еще нет, Лиса. Но если судить по твоему взгляду, у меня его просто не осталось. Да ладно, Лиска, все не так трагично, как кажется на первый взгляд! — он склонил голову набок и заглянул мне в лицо, как нашкодивший щенок. Но я его слишком хорошо знала, чтобы поверить в то, что он, и правда, чувствует хоть какую-то вину.

— Очень смешно! — огрызнулась я и посмотрела на Арсения. Синяк на его подбородке обещал быть просто огромным, а из разбитой губы еще сочилась кровь. У меня от этого вида заболело в центре груди так, что вдохнуть было невозможно. Я прикрыла глаза, потому что смотреть на него такого было для меня мучительно. Арсений же, видимо, истолковал мою реакцию по-своему.

— Да, ты права, я опять во всем виноват и готов выслушать, какой я идиот, эгоист и мерзавец. Весь внимание, — усмехнулся Арсений и едва заметно скривился.

— Эй, не отнимай у меня лавры дебошира! — хохотнул Кирилл. — Я к этому болезненно отношусь!

В этот момент мне остро захотелось снова снять туфли, но уже для того, чтобы настучать ими обоим этим пустоголовым шутникам, за неимением ничего потяжелее.

— Веселитесь, да? В таком случае вы оба идиоты, эгоисты и мерзавцы. Но это сейчас совершенно неважно! Почему вам даже помощь не предложили? — возмутилась я и посмотрела на сбитые костяшки обоих. — Нужно лед было приложить! И ссадины обработать!

Дверь кабинета открылась, и оттуда в наручниках вывели двух изрядно потрепанных парней. Очевидно, им досталось серьезнее, чем Кириллу с Арсением. Увидев нас, один низко опустил голову, явно отказываясь встречаться взглядом, зато другой, наоборот, притормозил, несмотря на то, что сопровождающий полицейский настойчиво толкал его вперед.

— Э-э-э, слышь, прости, брат! — затараторил он, обращаясь к Арсению. — Я ведь тебя знаю, ты же Арс Кринников! Да? Ты еще моего брата старшего ронял на краевых соревнованиях! Аслан Дзагоев, помнишь?

— Помню, — буркнул Арсений. — Брат твой — достойный мужик, а вот ты такой в кого…

— Слышь, бра-а-ат, — заныл, продолжая оборачиваться, парень. — Я тебя не узнал! Я бы на тебя в жизни не попер! Прости! Мамой клянусь, больше никогда!

— Кринников, Аронов? — из кабинета выглянул мрачный мужчина в обычной одежде. Выглядел он усталым и помятым. — Давайте я вас опрошу быстро, а то задолбался, уже вторые сутки дома не был. То одно, то другое…

— Может, вы с ними пойдете? — предложила я дяде Максиму.

— Зачем? — удивился он. — Василиса, слава Богу, прошли те времена, когда я из неприятностей Сеню вытаскивал. Сам уже не маленький и кого хочешь вытащит. Садись, подождем.

Хоть помятый следователь и сказал, что хочет сделать все по быстрому, но, однако же, все затянулось никак не меньше, чем на несколько часов. В кабинет все время кто-то входил, отвлекая, то сам дознаватель куда-то надолго выходил, и казалось, это будет происходить просто бесконечно. Да уж, оперативность — явно не сильная сторона органов нашего правосудия. Когда, наконец, мы смогли покинуть отделение, на часах было почти два часа ночи.

— Есть предложение всем вместе поехать к нам, привести себя в порядок, уложить Василису спать и обсудить некоторые важные вопросы, — сказал дядя Максим. — Я хочу, чтобы мы уже часам к восьми были опять в больнице.

Я уже открыла рот сказать, что у нас с Кириллом, собственно, есть место для ночлега, но он опередил меня.

— Я только за. Надеюсь, во что переодеться найдется? А то появлюсь среди ночи, оборванный и грязный в гостинице, и завтра уже весь интернет будет сплетнями пестреть.

— О, да надо же. А твоей живописной физии, конечно, никто впоследствии не заметит. Особенно режиссер! — раздраженно пробурчала я.

— Эту проблему я решу. Позже, — я снова поразилась тому, что в Кирилле что-то неуловимо изменилось. После того как мы вместе прошли тот тяжелый период, он никогда не срывал съемки, относился к работе очень серьезно и ответственно. И вот сейчас просто отмахивался, как будто не видел в том, что запорет график, ничего существенного. Неужели все снова? Наверное, в моих глазах отразилась паника, потому что Кирилл моментально стал серьезным, положил ладони на плечи и чуть присел, вынуждая смотреть ему в лицо.

— Ли-и-ис. Со мной все в полном порядке! Клянусь тебе! — очень тихо сказал он, глядя открыто, заставляя поверить. — Прости, если напугал. Я не хотел этого.

— Что-то не так, — в ответ прошептала я.

— Что-то изменилось, да, — кивнул Кирилл. — Но это правильные изменения. Все как надо.

— Уверен?

— Абсолютно!

— Хорошо.

Я глянула через его плечо, встречаясь взглядом с Арсением, уже ожидая увидеть злость и услышать какой-то гадкий комментарий. Но, однако же, он хоть и хмурился, но смотрел скорее уж изучающе, что ли, нежели злобно.

— Поехали, время-то не резиновое, — поторопил нас дядя Максим.

Дома Арсений взялся сразу показать Кириллу гостевую и обеспечить его всем необходимым, и оба быстро ушли на второй этаж, оставляя меня стоять в гостиной не у дел, недоуменно взирающей на это.

— Васенька, по чайку? — спросил Максим Григорьевич, и я согласилась, тут же отправляясь на кухню. Похоже, никакого моего участия в остальных мероприятиях никому не требовалось. Все прекрасно и без меня обходились, а я еще и переживала! Не знаю, по какой причине Кирилл и Арсений поладили между собой. И тем более не могла понять, почему меня это в какой-то мере злило. Хотя могу. Кирилл вообще-то приехал ко мне, а мой братец каким-то непостижимым образом умудрился узурпировать себе его внимание. Все прям как раньше! Все видят только Сенечку — единственного и неповторимого! Так. Стоп! Я что, в самом деле, в любом действии и поступке Арсения буквально выискиваю плохую и способную обидеть меня сторону? Мне бы радоваться, что парни нормально общаются, а я же — не-е-ет — умудрилась откопать и в этом криминал. Почему? Просто потому что я не способна поверить в то, что Арсений, и правда, изменился? Что-то с этим нужно делать. Иначе я так и буду топтаться на месте, замкнутая в клетку из реальных и надуманных обид, которую весьма тщательно строю для себя сама, когда так хочу разломать ее к чертовой матери. Так что мне делать? Начать искать в Арсении те стороны, которые в нем видят другие, и в упор не замечаю я? Но ведь для этого нам придется больше общаться. Именно общаться в прямом смысле слова, а не то, что было до этого. «А может, не надо? — трусливо заныло что-то глубоко внутри. Может, ну его, и все и так сойдет? Может,