– Радикальный способ излечить от алкоголизма. Трудное детство, товарищ армейский комиссар второго ранга.

– Даже не знал, что такие методы существуют у наших медиков… а кто ваш непосредственный начальник?

– Капитан Сушко, киевское отделение НКВД.

– Слышал я, начальник ваш, товарищ Кацнельсон, умер?

– Да, но подробности мне неизвестны, меня как раз в Москву, в отдел контроля боеготовности РККА, вызвали, когда это случилось.

Все примолкли. Когда внезапно и при странных обстоятельствах умирает начальник, как правило, бывшим подчиненным это ничем хорошим не светит. Оля знала достаточно много подробностей скоропостижной кончины Кацнельсона, но информация была крайне секретна. Насколько ей было известно, даже Ежов остался вне круга посвященных. После того как Кацнельсона через сутки после ареста нашли в камере мертвым и поняли, что он разгрыз ампулу с ядом, его быстренько одели и доставили на московскую квартиру. Оставив труп и осколки ампулы, вызвали милицию, и теперь следователи НКВД искали причины самоубийства своего высокопоставленного сотрудника. Артузов ходил мрачный и нервный, получив серьезную «клизму» от вождя. Последние дни перед отъездом все бегали наскипидаренные, но следы жены с детьми нашли. Видимо, это было принципиальное условие Сталина. После этого все повеселели и начали копать, кто и как помог этой гражданке покинуть первое в мире социалистическое государство.

– Так вас что, переводят в Москву? – Мехлис все не успокаивался, глядя на нее характерным взглядом, обвиняющим во всех мыслимых и немыслимых проступках.

– Начальник группы, майор Валентинов, к которому я была отправлена, сказал, если проявлю себя хорошо, заберут меня насовсем к себе, говорил, у них не хватает специалистов моего профиля, но его смущает, что я женщина. Решил пока к товарищу полковнику в помощницы определить.

– А какая у вас специальность?

– Связь и войска особого назначения.

– Ну наконец-то разобрался. А то читаю список личного состава комиссии, а у полковника РККА секретарем – лейтенант НКВД, и никто толком не знает, откуда вы появились.

Мехлис продолжал сверлить ее недоверчивым взглядом. «Тертый калач, наверняка считает, что у меня спецзадание от Ежова собирать компромат на всех, а на него в особенности. Эти двое обожают друг друга беззаветно. Так бы и удушили в объятиях. Но вождь не дает. Любит создавать в Системе наборы противовесов, чтобы без него ни один конфликт нельзя было разрулить. Люди, считающие, что Сталин стремится к абсолютной власти, ошибаются хотя бы потому, что таковой в природе не бывает. Руководитель всегда зависит от подчиненных. Он может менять людей, но изменить их он не в силах. В этом вся проблема. Изменить себя человек может только сам. Но это мало у кого получается».

– Служба у нас такая, товарищ армейский комиссар второго ранга, чтобы никто ничего не знал, – радостно сообщила ему Оля, преданно глядя в выпуклые глаза. В них мелькнула угроза, но затем Лев Захарович натянул на лицо выражение бесконечной скуки.

– Посмотрим, какой из вас специалист. Ну что ж, товарищи, предлагаю первый тост выпить за вождя мирового пролетариата, дорогого товарища Сталина!

Вскочив первой со стула, подняв стакан минералки, Оля громко крикнула:

– Ура!

Ее дружно поддержали, слегка напугав официантку, несущую поднос с первым блюдом, грохотом падающих и отодвигаемых стульев. Но опыт не пропьешь, тарелки официантка донесла в целости и сохранности. Борщ испытал на себе сильное влияние грузинской кухни, и Оля, задумчиво глядя на него после нескольких съеденных ложек, пыталась разобраться, чему он больше обязан красным цветом – свекле или красному перцу, плавающему на поверхности. Но под тосты Мехлиса, которых он знал множество, и ни один из них нельзя было проигнорировать, перченое большинству заходило хорошо. Выловив из первой тарелки только мясо и овощи, глядя на принесенную аппетитную отбивную с картошкой, Оля подумала – если мясо будет таким же, как борщ, она обязательно сломает повару палец для повышения его личного кулинарного мастерства. Но повар был опытный и, видно, чувствовал угрозы еще до их зарождения. С удовольствием смакуя второе блюдо, Оля улыбнулась своим мыслям.

– Над чем вы смеетесь, товарищ лейтенант, я сказал что-то смешное? – Лупоглазый Мехлис снова уперся в нее своим тяжелым взглядом.

– Я не смеюсь, я от радости улыбаюсь. От ваших слов, товарищ армейский комиссар второго ранга, радость на сердце. – Оля преданно посмотрела в его глаза: «Чего ты, зараза, ко мне прицепился?»

– А у меня сложилось впечатление, что вы меня не слушаете.

– Ошибочное впечатление. Я вас очень, очень внимательно слушаю, товарищ армейский комиссар второго ранга. Должна отметить, что обычно люди уже после третьей рюмки начинают заговариваться, а вы седьмую подымаете и такие умные, правильные вещи говорите. – Ее глаза стали холодными и колючими. Оля в упор смотрела в глаза Льва Захаровича, пытаясь понять, вождь дал ему задание проверить ее на вшивость или это главный комиссар затеял от своей вредности. – С вашего разрешения, я покину вашу дружную мужскую компанию, у меня еще до вечера много работы. – Рядом с Мехлисом сидела его секретарь, пышная брюнетка в чине лейтенанта, но Оля этот факт проигнорировала. – Товарищи командиры, если кто в шахматы играть умеет и любит, прошу вечером ко мне на партию. Приглашаю только трезвых, с пьяными не играю. Приятного аппетита.

Не дожидаясь разрешения, Оля направилась к себе. По реакции главного комиссара ей стало ясно, что это не последняя стычка. Формально она была из другого ведомства и могла посылать Мехлиса по всем вопросам, не касающимся деятельности комиссии, достаточно далеко. Но это было бы нехорошо. Ссориться с руководителем в ее задание не входило. «Да пошел он. Делать мне нечего – из-за каждого придурка расстраиваться. Между прочим, сейчас рабочий день, за который всем зарплату платят, так что тут еще как посмотреть, кто из нас прав».

– Где ты такую язву себе в секретари нашел, товарищ полковник?

– Вопрос не по адресу. Начальство позвонило, приказало любить и жаловать. – Полковник в подробности не вдавался, всем своим видом демонстрируя отсутствие желания обсуждать эту тему. Все задумались над емким ответом и возможными заданиями нового секретаря полковника.

Мехлис пытался вспомнить все детали разговора со Сталиным, касающегося данной командировки. Он вспомнил фразу, которой сперва не придал значения, но та заиграла вдруг новыми оттенками в свете последних событий. «Товарищ Мехлис, вы только среди членов комиссии врагов народа не ищите. Все товарищи проверенные. Ваша задача – Дальневосточная армия, партийные органы на местах, НКВД и пограничная служба». Главный комиссар раздраженно поморщился: «Непростая эта девка. Глазищами так и сверкает. На нее вождь намекал. Ладно, оставим пока ее в покое, но присматривать надо, неспроста девицу сюда приставили, неспроста. Раз мне Сталин ничего не сказал, значит, и за мной присматривает, дрянь».

– Ну что ж, товарищи, пора и честь знать, – вдруг после продолжительной паузы комиссар встал со стула, демонстрируя всем своим видом, что обед закончен. – С организацией и штатным расписанием Дальневосточной особой армии все ознакомлены. Завтра с утра обсудим планы проверки отдельных подразделений, которые вы сегодня подготовите каждый по своей специальности. Я договорюсь, чтобы нам забронировали ресторан с семи до полвосьмого. Другого подходящего помещения здесь нет. У каждого будет по три минуты для доклада. Вопросы имеются?