- Тогда он был еще аббатом, - вздохнул Анадраг.

О кровавой бойне в саксонском замке боярин Василий слышал еще от покойного боярина Аристарха. Но ему и в голову тогда не приходило, что кровавый кошмар, случившийся четверть века назад в чужой земле, аукнется в Киеве.

- Брат Бенедикт тоже был в том замке?

- Да, - кивнул Анадраг. – Поэтому я и заподозрил боярина Юрия.

- Кроме Юрия там был еще один человек, - нахмурился Василий. – Князь Рогволд.

- Это тот самый, что три дня назад приехал в Киев, - насторожился Анадраг.

- Тот самый, - подтвердил Василий. – Передай монсеньору Адальберту, чтобы держался настороже. А сам присмотрись к мечникам Рогволда, среди них немало твоих земляков из вендских земель. Но если опознаешь кого-то, боярин Анадраг, - не пытайся свести с ним счеты. Предупреди меня. Иначе ты своими неразумными действиями погубишь и себя, и монсеньора, и нас.

Монсеньор Адальберт остановился в доме воеводы Фрелава. Сам Фрелав не так давно вернулся в Киев из Древлянской земли, где наместничал почти пятнадцать лет. И вернулся он по желанию княгини Ольги, которая в нынешнем непростом положении хотела видеть подле себя преданного человека. А в преданности Фрелава лично Ольге у боярина Василия сомнений не было. Варяг, прижившийся на Руси, люто ненавидел князя Святослава. Впрочем, ненависть эта была взаимной, и боярину Василию были очень хорошо известны ее причины. В свое время Фрелав, посланный на помощь князю Олегасту Моравскому, так удачно водил киевскую рать по чужой земле, что едва не погубил и княжича, и молодых бояр, и ни в чем не повинных ополченцев. А Олегаст был разбит венграми Вер-Булчу и вынужден был бежать из Велеграда. Может быть Василий не вспомнил бы об этой давней и многими забытой истории, если бы не приезд князя Рогволда, вызванный печальными событиями. Князь Олегаст Моравский, тяжело раненный в битве с саксами год назад, решил вернуться в Киев, но доехал только до Полоцка, где и скончался, а его тело, выполняя последнюю волю отца, княжич Ярослав привез в стольный полянский град. Здесь на родной для сына Олега Вещего земле и был совершен погребальный обряд, но котором присутствовали и великая княгиня, и все киевские старейшины, как христиане, так и язычники. Не для кого в Киеве не было секретом, что князь Олегаст был теснейшим образом связан с волхвами Чернобога и кудесником Рулавом. Не исключено поэтому, что смерть монаха Бенедикта была связана именно с этим событием.

Осмотрев бездыханное тело, боярин Василий поспешил с недобрыми известиями к великой княгине Ольге. Здесь он застал едва ли не всех ближников княгини, включая воевод Фрелава и Свенельда. Фрелав был чем-то сильно взволнован и косил злыми глазами в сторону сына кудесника Рулава, сохранявшего полную невозмутимость. Впрочем, боярин Василий никогда не видел Свенельда в другом состоянии. И в сече, и в совете этот рослый и уже далеко не молодой человек оставался спокойным и рассудительным.

Ольга выслушала Василия с большим вниманием. Последнее время ей нездоровилось, тем не менее, она нашла в себе силы, чтобы подняться с ложа и собрать на совет ближних бояр и воевод, дабы обсудить сложившееся положение. Все-таки смерть приезжего монаха могла поменять в Киеве многое, если не все.

- Так ты считаешь, боярин Василий, что это убийство ритуальное?

Василий вздохнул и вытащил из-за пояса нож, завернутый в чистую тряпицу:

- Суди сама, княгиня.

Ольга не испугалась крови, ржавыми пятнами проступающей на клинке, и долго рассматривала орудие убийства. Так долго, что взволнованные ближники начали уже терять терпение. И первым не выдержал воевода Фрелав:

- Брата Бенедикта принесли в жертву Чернобогу, - почти крикнул он. – Какие в этом могут быть сомнения.

- Человеческую жертву Чернобогу может принести только волхв высокого ранга посвящения, - веско произнес воевода Свенельд. – А ближники Чернобога в Киеве не появлялись уже много лет, еще со времен князя Ингера.

- А Рогволд по-твоему кто? – взвился Фрелав.

- Рогволд – князь, и этим все сказано, - холодно бросил Свенельд. – С какой стати он полезет в чужую ложницу?

- Но он мог послать кого-нибудь, - развел руками Фрелав.

- Мог, конечно, - пожал плечами Свенельд. – Но тогда это не жертвоприношение, а простое убийство.

- Но ведь это жертвенный нож, - робко возразил Свенельду боярин Нестор. – В этом нет никаких сомнений.

- Что скажешь ты, Юрий? - строго глянула в сторону боярина княгиня Ольга.

Юрий нехотя поднялся с лавки и взял из рук княгини орудие убийства. На клинке кроме засохших пятен крови были еще и Велесовы руны, значение которых знали только волхвы.

- Это не Рогволд, - глухо отозвался Юрий. – И не Ярослав. Они только что простились с ближним родовичем. Обычай не велит им в эти дни ни мстить, ни приносить жертвы. Не знаю я, кто мог это сделать. Но в том, что человек этот ведун Чернобога высокого ранга посвящения, сомнений у меня нет.

- А графиня Матильда? - сверкнул глазами Фрелав. – Она ведь приехала в Киев вместе с Рогволдом.

- Матильда – Макошина ведунья, - пожал плечами Юрий. – У нее свои счеты с Адальбертом, но убивать монаха она бы не стала.

- А самого епископа? – вспыхнула Ольга.

- Не поручусь, - криво усмехнулся боярин. – Но Адальберт пока жив. Ты сама виновата, княгиня. Не следовало тебе звать в Киев человека, повинного в смерти многих славян. Святослав тебе этого не простит.

- Ты забываешься, боярин! – резко поднялась со своего места Ольга.

- Возможно, - холодно произнес Юрий. – Просто хотел тебя предупредить. Князь Новгородский будет в Киеве через три дня.

Боярин Василий похолодел и бросил на Ольгу испуганный взгляд. Кажется, великая княгиня, воспользовавшись его советом, совершила самую крупную ошибку в своей жизни. Не надо было обращаться за помощью к Оттону, не следовало принимать в Киеве епископа Адальберта, на руках которых еще не высохла кровь вендских славян. И князь Святослав, долго ждавший своего часа, может воспользоваться удобным случаем, заявив права на великий стол. А положение княгини Ольге ныне совсем шаткое. Ведь уже и младшему ее сыну Вратиславу исполнилось девятнадцать лет. И уж если киевское вече именно Вратислава назвало великим князем, то не пришла ли пора Ольге уходить в тень? Сейчас об этом думали едва ли не все бояре, однако заговорить об этом с великой княгиней решился только воевода Свенельд. Но только после того, как они остались наедине.

- Ты уже далеко не молода княгиня, - глухо произнес воевода. – И твои сыновья уже стали взрослыми.

- По-твоему, я должна уступить власть Вратиславу?

- Нет, - твердо сказал Свенельд. – Править в Киеве должен старший в роду, таково мнение не только мое, но и всех мечников, не изменивших вере отцов и дедов.

- А если я скажу «нет»? – сверкнула глазами Ольга.