– Мне и так тяжело, а тут еще это. Думаю: «Дайка выброшу, отец важнее!». Да забыла, в какой руке принесенная голова, глянула, а в одной руке голова папы, в другой Пашеньки моего… – одни головы, и обе просят, даже требуют, чтобы именно его голову выбросила. Хотела помощи или, хотя бы совета попросить, а вокруг сплошная стена огня! И вдруг отец повернулся, как-то так…, то есть голова его к Паше, и что-то шепнула ему на ухо. Тот согласился. Папа мне говорит: «Ты, дочка, пригни ухо своё к моим губам…». Только я к нему подалась, как муж мой откусывает себе язык и плюет в огонь… Все пропадает… В руках только голова отца, а губы шепчут: «Либо я, либо он…, но выбирать мне! Я тебя счастья лишил, я его и верну…, помолись о душе моей……. и вот…

– Еще?… Еще кого-нибудь видела?…

– Нет, отче, а должна была?

– Не в этом дело…

– Хотя…, может показалось – священник… он прыснул на лицо этому бесу, иии… дальше не запомнила… Еще, кто-то с белой головой…, или волосами…

– Белые волосы…, чем дальше, тем больше серой пахнет. Молитва нас только спасет…

…

Человек с белыми волосами, сидел, облокотившись локтями о барную стойку. Солнце палило нещадно. Пляж отеля был заполнен. Пиво закончилось. Вместо обычного, принесли безалкогольное, поэтому бармен, поливая своего помощника словесными помоями, отправился сам.

Две бирмарки, лежащие на столе, одна красного, другая черного цвета, рекламирующие разные сорта пива, привлекали, поочередно, его внимание. Подымая перед глазами красную, он произносил: «Или так?…» – поднимая вторую, спрашивал, сам себя: «Или так?». Он не столько был озабочен выбором, поскольку давно принял решение ехать в Москву, сколько пытался представить концовку этой поездки. Как он не просчитывал, а все заканчивалось бойней. Вот только где она произойдет. Осталось «поставить последнюю банку», как он говорил, имея в виду, те самые банки, что ставят при простуде на спину.

Последнее действие оставалось предпринять, чтобы поставить точку в этом долгом и трудном деле – разобраться с Цисаевым. Как это будет – для него уже не важно. Главное скорее! По его данным, тот что-то затевает, но что, пока не известно.

Два дня назад нарочный доставил пакет, где на нескольких десятках страницах, полностью заполненных текстом, было всего несколько слов, предназначенных ему: «отец и сын проявлены. Цели определены – возмездие у больного». Виктор стразу понял, что речь идет об Ослябиных, но какой из сыновей попал под прицел? В них-то ничего страшного – они присягу давали, и умереть сумеют, а вот…

Связывая один с другим факты, выстраивая из них логические цепочки, и соединяя их воедино, он понял, кто еще подпадает под удар. Не став спорить с собой, Виктор спрашивал и сам же отвечал: «Почему именно в институте у «Солдата»? – Там соберутся люди, которых ты знаешь. Но их проще убрать по одному. Да и не все нужны! Ослябиных там не будет. В чем причина? – Вопрос не правильный, но и на него есть ответ! Это главное!… Старшего, так просто, не ликвидировать. Так и в институте он не появится. Ослябин сам, скорее, устранит «Солдата» за «Гриню», чем поддержит его, да и не его уровень. Так… Петр будет здесь в Греции… Ага, люди картеля не знают, что Паша жив! Первое – играть на этом можно и нужно. Значит, сделать вид, что Петр здесь, Павла же отправить скрытно, если он, конечно, собрался ехать. Далее. Почему у «Солдата»? Может заложники? Вряд ли, Цисаев прекрасно знает, что в России на это никто не клюнет. А Татьяна? Конечно! Но никто не знает, что Паша жив, и он её настоящий муж. Не складывается… Хотя Таня, все равно карта сильная, как месть… – этот может – гнида конченная! Вот!… Мартын! Теперь понятно, кто «мочил» его следственную группу. Конечно, он же работал по этому ведомству, по указанию двух министров, и хорошо подчистил цисаевских уродцев. А что если эти Ослябины… Если им подбросят, кажущийся верным путь спасения Татьяны, а ведь она уже на сносях! Они вполне могут броситься спасать Таню. А если она родит, то это будут уже два заложника! Прямо в точку! Ребенок…, новорожденный! Кто перед этим устоит. Все равно цель не ясна. Ему и один-то «КРЕСТ» не осилить – никому не осилить! А тут два…, а кто сказал, что он знает, кто замешен в уничтожении его картеля? Не может быть! Так, как он сейчас, можно играть, предполагая, что за этим стоят только частные лица. Неужели он думает, что убрав Ослябина, сможет возглавить наш «концерн». Если бы этим занимался один Ослябин – может быть. Значит, обо мне ничего не знает. А когда знал то кто? Вывод. Исходя из ошибочного информирования, он устроит резню… Стоять! А кто «резать» то будет? Ликвидаторы у него, конечно, имеются, но не тот уровень… «Темник»! Но где он? Что с ним? Этот маньяк может натворить, что угодно… Что он с ним самим сделал? Я слышал, что один эксперимент удался…, ненадолго, правда… Эти зомбики долго не живут, почему-то начинают разлагаться изнутри, чернея снаружи, но пока разлагаются – два года максимум, полностью управляемы. Голос…, голос, им управляемый, точно нам не подобрать…»

Основное было понятно, причем «Седой» поверил в безошибочность своих выводов. Подобрав вопросы, оставшиеся без ответов, он понял, что не получит их, и решил действовать по обстановке.

Завтра предстояла встреча с Павлом, больше никого в курс дела вводить было нельзя.

Стоит ли удивляться быстроте анализа? Вспомните о снах, которые видел Виктор.

После исповеди, он не мог отделаться от мысли, что все снившееся, он видел глазами «Солдата». Но как это могло быть?! Все происходило сейчас, когда Алексей лежит в коме, и живым то считаться не может. Душа его где-то… – тут он осекался и постарался больше об этом не думать.

Неприкаянная душа может, наверное, видеть и понимать чужие размышления, но ретранслировать? Да и вообще, он не мог думать такими мистическими категориями, хотя других не оставалось!..

Из мира духов хорошо видится красота мира «тварного», но все затмевает непонимание, неразумность и ограниченность самих людей. Им никто не мешает пользоваться имеющимися возможностями, теми же, что пользуюсь, сейчас, я. Пусть я дух, но ведь и человек, тот же дух, только облеченный в тело. Хотя разница, конечно, есть! Идеальным было тело, вместившее в себя Божескую сущность Господа. Оно было способно на все, что умеют здесь. Только совершенно чистый может воспользоваться идеальным.

По человеческим меркам, это можно сравнить с двумя машинами. Попробуйте представить, чем закончатся гонки, если в сломанный автомобиль посадить, впервые севшего за руль – это аналогия поврежденной сущности человека. А профессионалы ному гонщику предоставить, созданный спорт кар по образу и подобию его мыслей, и мечтаний – это, пусть и очень отдаленная, но все же аналогия того тела, которое создал Господь изначально для Адама.

Почти каждый человек, нарочно или намеренно, может внушить, что-то другому. Сегодня внушают, довольно успешно и массово. Никто над этим не задумывается, и двигаясь стадами в указанные загоны, постепенно превращаются в животных. Это самая большая насмешка над трудом и мыслью Создателя, но и на это тоже воля Его, возможно, чтобы выбрать тех, кто способен этому сопротивляться. Зачем? Этого даже Ангелы не знают.