- Что, кто-то на свете есть скромнее меня?.. Ладно-ладно, как насчет вон той двери? Мне кажется, если нам удастся прорваться к ней, то за ней что-то интересное…

Тамплиер возразил с достоинством:

- А не лучше пробиваться к парадному входу?

- Его защищают особенно яростно, - объяснил я, - потому что дураки, а кто из нас не дурак, должны пробиваться туда. А когда наконец-то проберемся, то окажется, что холл забаррикадирован, и вообще там никого. Но мы не дураки и ломанемся со всей дури вон в ту дверь…

Сигизмунд сказал поспешно:

- Вам виднее, сэр Ричард!.. Как скажете. Мы с сэром Тамплиером далеки от тайн дворцовых кладовых. Ведите!

- Дворцовые кладовые мне в самом деле виднее, - согласился я, - и ближе. Но приходится сидеть еще и на троне. Нагрузка такая.

Тамплиер подтянулся, сказал с должным уважением:

- Да, Ваше Величество. Все верно, Ваше Величество. Дверь выломаем?

- Да, - ответил я, - но на этот раз не лбами.

Они смотрели на дверь, а я ощутил в ладони рифленую рукоять Мьёльнира.

Сигизмунд вскрикнул:

- Они догадались, туда с обеих сторон бежит народ!

Во все стороны полетели большие и мелкие осколки камня, дверь исчезла, как и участки стены по бокам и верх, тем самым превратившись в широкий проход, который можно закрыть разве что огромными воротами.

Тамплиер заорал дико:

- Во имя Господа!..

И ринулся бесстрашно и не терзаемый сомнениями, что важнее всего: Тамплиера могут ослабить, а то и погубить только его же сомнения, Сигизмунд со звонким чистым криком невинного ангела бросился следом, уже и забыл, что сам же вызвался защищать мою спину.

Я убрал оружие дальнего боя и уже с оголенным мечом в руке побежал за ними, стараясь нагнать как можно быстрее и пойти впереди.

Дорогу загородил рослый центурион в золотых доспехах, включая поножи, что значит ранг на два порядка выше простого ангела, что-то зело важное, не ниже архангела.

- Смертный, - прорычал он злым голосом, лицо его страшно перекосилось, - далеко же ты забрался.

- Но я отсюда вернусь, - сказал я, - а ты останешься.

Он выдернул меч из ножен и прыгнул в мою сторону. Я легко парировал удар, сталь жутко звякнула, лицо ангела перекосилось от боли.

- Ты…

- Зря вы это затеяли, - сказал я.

- Мы все равно все…

- Может быть, - ответил я, - но ты не увидишь.

Он, сцепив зубы, размахивал мечом, с трудом нанося удары, я парировал еще раз и сильным ударом срубил ему руку вместе с плечом.

Еще лицо на миг застыло в смертельной муке, я сказал с сочувствием:

- Не надо было облекаться плотью.

- Смертный…

- Кто из нас? - спросил я и, не дожидаясь ответа, ушел от размашистого удара его сотоварища, ткнул мечом, поразив его насмерть с первой же попытки, и, разъярившись снова, ломанулся в сверкающую стену из позолоченных щитов, ярко-белых туник и блистающих кирас.

Если бы не это дикое количество, я бы ликовал только, встречая таких противников, можно даже повыламываться, изображая супергероя, но уже вскоре рука бойца колоть устала, и ядрам проходить мешала гора кровавых тел.

Тамплиер и Сигизмунд устали тоже, у Тамплиера даже доспехи раскалились, я сперва слышал только тяжелое хакание из-под опущенного забрала, затем хрипы и яростные стоны, переходящие в гневный рев.

Сигизмунд дрался неутомимо, однако от него все больше разгорался свет, словно от небесного ангела.

На него начали оглядываться в испуге и удивлении, а он, не замечая устремленные на него взгляды, продолжал плечо в плечо с Тамплиером уничтожать зло.

Это я старался бы уменьшить его количество, но Сигизмунд живет для того, чтобы уничтожить зло именно полностью. Как относится к злу Тамплиер, не знаю. Думаю, он ближе ко мне, чем к Сигизмун-ду, хотя, надеюсь, я не настолько стоек в своих убеждениях.

Политик вообще не должен иметь убеждений. Я, правда, пока еще имею, но зато они у меня крайне гибкие, могу не просто согнуть в любую сторону, но и таким гордиевым узлом завязать, что даже Александр Македонский не развяжет.

Нас все же оттеснили, не дав ворваться через выбитые двери. Я помахал рукой, привлекая внимание фон Урслингена, дескать, давай всех уцелевших сюда, а сам с Тамплиером и Сигизмуццом бросился к оставленным без внимания главным воротам цитадели.

Молот вышиб их только с третьего раза, что изумило и встревожило. Только там я смогу произнести Малое Имя Господа, но нас в самом деле горстка, ангелы небесного легиона и демоны Вельзевула уже полегли, как скошенные колосья под широкой косой умелого косаря, а разбойники Матерна и наемники фон Урслингера тают, как грязный снег под тучами жаркого солнца, ибо цитадель Алфофа-ниэша защищают самые лучшие и отважные, они же главари мятежа.

С огромным трудом мы, трое паладинов, переступили порог крепости, и странное чувство овладело мной с такой мощью, что голова закружилась.

Я невольно ухватился за косяк двери.

- Сэр Ричард! - донесся звенящий, как у комара, голос Сигизмунда. - Вы ранены?.. Сильно?

Язык прилип к гортани, я попытался покачать головой. Ноги мои словно ушли вглубь, уже не ноги, а некая тектоническая плита, что тянется до океана и уходит под воду.

Я с трудом сделал шаг, чувствуя, как за мной поднимается весь материк, но нет, только ощущение, однако с каждым шагом врастаю в нечто, магнитное или гравитационное поле, фиксирующее меня в одной точке, так что такое не сдвинуть…. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, то и другое, смотря как пользоваться.

Темные ангелы уже поняли, кто перед ними, все удары сосредоточили на мне, бьют сильно, свирепо и точно, очень важно убить лидера, хотя бы духовного лидера, как ни кощунственно это звучит в применении к человеку, потому меня нужно убить во что бы то ни стало и как можно скорее. Это внесет если и не панику, то смятение в ряды наступающих…

Снова помутилось в сознании, ужасающая мощь обрушилась как-то странно, я ощутил себя нейтронной звездой, что сама искривляет вокруг себя пространство, а ее никто не сможет сдвинуть…

…и в самом деле, слепящие молнии, сжигающие в пепел скалы и превращающие в песок горы, ударялись в меня и тут же отскакивали, как от стенки горох, отскакивали и гасли, то ли поглощенные моими доспехами, то ли от стыда за свое бессилие.

Я с усилием вскинул над головой меч:

- За мир, который создал Господь!.. Ура!

- Ура!!! - заревели последние из уцелевших. В их диких воплях я с удовлетворением уловил чисто человеческое упоение грядущей дракой, когда можно выплеснуть из себя зверя и дать ему потешиться. - Слава Господу!