отъезда решил съездить на охоту, и там, в лесу он умудрился упасть с лошади и сломать себе сразу обе ноги. Лекари наложили ему шины и запретили двигаться. Так что мой супруг, папа, остался дома, а я была вынуждена совершать долгое путешествие одна.

– М-да, неприятность, – протянул Генрих. – А я-то надеялся встретиться с Альбрихом.

– Неприятность, – усмехнулась Маргарет. – Это позор! Столь великолепный наездник и вдруг упал с лошади!

– От несчастного случая никто не застрахован, – заметила Патриция, присев рядом с дочерью.

Нервно всплеснув руками, молодая женщина продолжала возмущаться.

– Я же просила его никуда не ездить, я будто чувствовала. Говорила, что в Регенплатце мой отец обязательно устроит для забавы большую охоту. Но Альбрих упрям. Для него же охота – страсть великая. Видите ли, егерь уже загнал оленя, и упускать такой случай не хочется. И вот результат. И оленя не поймал, и сам на месяц к постели прикован. Лекари говорят, что он может хромым остаться. Я привезла от Альбриха письмо с извинениями. Оно там, среди моих вещей.

– Отдашь его завтра. – Патриция любовно обняла дочь за плечи. – Сейчас тебе нужно отдохнуть от утомительного путешествия.

– Да, я устала, – согласилась Маргарет. – И хочу смыть всю эту грязь.

– Твоя комната ждёт тебя. И вода готова. А Готфрид?..

– Я хотела бы разместить его с Хильдой в детской. Она свободна?

– Да. В ней уже давно никто не живёт, но я держу её в порядке.

– Жаль, что Астрид умерла, – вздохнула Маргарет. – Она была бы рада вновь повозиться с малышом. Добрая женщина была. Хильда тоже хорошая няня, Готфрид её любит. А как здоровье бабушки?

– Ничего. Но она очень слаба и редко выходит из своих покоев.

– Завтра обязательно навещу её.

– Она ждёт тебя, скучает. Она будет рада тебя видеть.

– Ханна тоже не решилась сюда вернуться?

– Бедняжка чувствует себя здесь несчастной. А в Стайнберге она прекрасно присматривает за хозяйством. Признаться, мне её не хватает. У тебя много багажа, Маргарет?

– Нет, два сундука, да у Хильды один.

– Пойдём, я тебя провожу. А после распоряжусь об ужине.

Женщины встали и направились к лестнице. Хильда с малышом последовала за ними, слуги засуетились, занялись багажом хозяйки. Проводив жену и дочь, Генрих оставил их, не став вмешиваться в их женские обыденные разговоры.

– А Густав разве не хочет со мной поздороваться? – поинтересовалась Маргарет.

– Густав, должно быть, ещё не вернулся с вечерней прогулки, иначе обязательно бы встретил тебя, – предположила Патриция.

– Прогулки? – В глазах Маргарет блеснуло любопытство. – И с кем же он гуляет, с Греттой?

– Насколько я знаю, да.

– А ведь уже закат. Хорошая девушка?

Патриция неопределённо пожала плечами.

– Простушка, хоть и симпатичная. Из неё выйдет хорошая хозяйка и примерная жена.

– Густаву она понравилась?

– Понравилась. И не только ему.

– Кому же ещё?

Патриция скорчила недовольную мину:

– Догадайся.

– Берхарду? – Маргарет зло фыркнула. – Волчонок и здесь хочет ограбить Густава. Кстати, где он?

– Не знаю. Где-нибудь шепчется с дружком своим Кларком Кроненбергом.

– Этот прихлебатель тоже здесь?

– А как же! Без него «его высочеству» скучно.

– Пора с ним расквитаться за все унижения! – В глазах Маргарет сверкнула ненависть. – Вот что, мама. Завтра утром приходите с Густавом ко мне, у меня есть для вас один маленький подарочек.

Ошибалась Патриция, не с Греттой гулял сын её, а с другом своим Акселом. Они проводили вечер в любимом кабаке, что находился при постоялом дворе на окраине города. Хозяин принимал молодых людей, как почётных гостей, был щедр на льстивые комплименты, вино подавал отменное и брал за него недорого, а девушки там были веселы и ласковы. После таких прогулок Густав обычно возвращался поздно и далеко не трезв. Ландграф не поощрял подобное развлечение младшего сына, но Патриция считала, что мальчики иногда могут позволить себе расслабиться.

Вернувшись домой, Густав, конечно же, узнал о прибытии Маргарет, обрадовался. Но осознавая, что время уже позднее, да и хмельная голова клонилась к подушке, отложил встречу с сестрой на завтра.

Утром Маргарет встретилась с бароном Хафф и его дочерью Греттой. Вот как жизнь повернулась. Никак не думала Маргарет, что та девочка в бедном платье, на которую она в своё время и внимания-то не обращала, вдруг станет женой её родного брата, войдёт в семью Регентропф. За завтраком Маргарет внимательно наблюдала за будущей невесткой, за каждым её словом, за каждым движением, но при этом оставалась в общении любезна и мила. Заметив, что является объектом наблюдения, Гретта чувствовала себя крайне неуютно, однако внешне старалась сохранять спокойствие и непосредственность. Неприятно ей было такое внимание. Неужели и все остальные родственники и гости будут так же откровенно оценивать её? Уж скорее бы всё закончилось: знакомства, суета, празднества.

Впрочем, Маргарет наблюдала не только за Греттой, но и за поведением старшего брата. Берхард прекрасно знал повадки сестры своей, потому пытался выглядеть холодным и невозмутимым. Да только, видно, артист из него плохой, и ему всё равно не удалось обмануть женскую наблюдательность. К концу трапезы, Маргарет не сомневалась, что не только Берхард проявляет повышенный интерес к Гретте, но и Гретта довольно тепло относится к Берхарду. И если им сейчас не помешать, то между ними вполне может вспыхнуть сильное горячее чувство.

После трапезы Маргарет попросила мать и брата зайти в её покои.

– У меня есть для вас кое-что интересное, – сказала она и подозвала приглашённых присесть за стол у окна.

Патриция и Густав сели на стулья и, словно зрители на спектакле, приготовились слушать монолог артиста.

– Не знаю, как вы распорядитесь моим подарком, однако думаю, он вам рано или поздно пригодится. – Маргарет также придвинула к столу стул и села. – В наш замок часто заглядывает один купец, который привозит товары с востока. В основном это специи, шелка и драгоценные камни. Но я сделала ему один специальный заказ, который он незамедлительно выполнил. Не за просто так, естественно.

Маргарет выставила на стол маленький прозрачный стеклянный флакончик, плотно закрытый чёрной крышкой.

– Что это? Какое-то благовоние? – подивилась Патриция и потянула руку к флакончику.

– Не вздумайте нюхать, мама! – предупредила Маргарет, да столь жёстко, что Патриция немедленно отдёрнула руку. – Это не духи. Это яд.

В глазах Густава тут же вспыхнул интерес:

– Яд? Ты серьёзно? – Юноша аккуратно взял флакон и повертел в руках; тёмно-коричневая жидкость задрожала внутри стекла.

– Конечно, серьёзно. Яд очень сильный и действует почти мгновенно. Купец сказал, что достаточно двух капель, чтобы человек скончался.

– Всего двух капель? Да здесь такая доза, что хватит на десятерых!

– Много, не мало. Вдруг первая