Кэролайн тяжеловздохнула, чувствуя, как платье трещит по швам.

— Нет, — сказалаона, покачав головой. — Такого уже не будет. Мне кажется, что он унес с собойчастицу моей души.

Минерва опустиларуку, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Моя беднаядевочка. Жаль, что я не смогла уберечь тебя от этого несчастья.

— Минерва, ты когда-нибудьсожалела о том, что выбрала для себя именно такую жизнь?

Тетушку такудивил этот вопрос, что она даже слегка подалась назад, а потом медленнопокачала головой.

— Много летназад, когда я была совсем молодой, я встретила одного мужчину. Нет, это был немой Бернардо. Я полюбила его, Кэролайн, и он полюбил меня. Однако наша любовьимела горький привкус. Женатый мужчина никогда не может отдавать женщине всюсвою любовь. Если бы я тогда знала об этом, то ни за что не стала бы завязыватьс ним отношения.

Кэролайн крепкосжала губы, чувствуя, что внутри у нее все дрожит. Она поняла, что ей нужнопобыть одной, и направилась в свою комнату. Однако, дойдя до середины лестницы,остановилась.

Повернувшись,она посмотрела на Минерву, стоявшую у подножия лестницы.

— Я знаю, чтоэто может показаться странным, но сегодня я вдруг поняла, насколько похожиТрамбалл и Джеймс, — сказала она.

— Трамбалл иДжеймс совершенно не похожи!

«Как, однако,яростно Минерва защищает Джеймса», — подумала Кэролайн, улыбнувшись.

— Нет, они оченьпохожи. У обоих сильный, волевой характер. Оба привыкли добиваться своего, иоба обладают некоторой долей высокомерия и заносчивости. Однако Трамбалл всеэти качества употреблял на то, чтобы совершать низкие, подлые поступки. Джеймсаже они вдохновляют на опасные, рискованные дела, на решение трудных, почтинеразрешимых задач. Я не боюсь спорить с ним, могу открыто проявлять такиечувства, как гнев и раздражение. С ним я могу быть собой. — Немного помолчав,она тихо добавила: — Мне его будет очень не хватать.

Поднявшись всвою комнату, Кэролайн плотно закрыла дверь, сняла платье и надела белую ночнуюсорочку.

Сидя на кровати,она смотрела на ветви огромного вяза, который рос за окном ее комнаты. Ейказалось, что время остановилось. Минерва, постучав в дверь, спросила, нежелает ли она поужинать, но Кэролайн не ответила ей. Ее горе было так велико,что ей не хотелось ни говорить, ни думать.

Наконец онапоняла, что больше не может неподвижно сидеть, глядя в окно, и легла в кровать.Постельное белье все еще хранило запах Джеймса — теплый мужской аромат любви.Кэролайн очень хотелось плакать, однако спасительные слезы так и не появилисьна ее глазах, и, обняв подушку, она погрузилась в сон.

Ее разбудилкакой-то странный звук. Кэролайн некоторое время неподвижно лежала в постели,пытаясь окончательно проснуться. Потом она снова услышала этот звук. «Можетбыть, это град бьется об оконное стекло?» — подумала она.

Кэролайн села накровати. Сквозь ветви вяза она увидела яркую луну и поняла, что это не град, анечто другое.

Оконное стеклоснова задребезжало, словно об него ударился какой-то предмет.

Встав с кровати,Кэролайн подошла к окну. Никакого града не было. Однако в этот момент стеклоснова задребезжало, и она поняла, что в окно ее комнаты кто-то бросил камень.Открыв окно, Кэролайн выглянула на улицу.

— Кэролайн, —услышала она чей-то тихий голос. Кто-то звал ее посреди ночной тишины.

Кэролайниспуганно осмотрелась по сторонам, а потом, наклонив голову, взглянула вниз,пытаясь что-либо разглядеть сквозь ветви дерева. Возле ее дома стоял мужчина. Влунном свете его белая рубашка казалась ярким пятном на фоне темной земли.

Это был ДжеймсФеррингтон.

Кэролайнпочувствовала, как сердце замерло у нее в груди.

— Кэролайн, мненеобходимо поговорить с тобой.

Ей нужно закрытьокно. И не просто закрыть, а громко захлопнуть.

Однако вместоэтого она соскользнула на пол и оперлась руками о подоконник. «Я не пушу егосюда. Я не хочу его видеть», — подумала она.

— Прошу тебя,Кэролайн.

Она покачалаголовой. От боли и обиды она не могла говорить. Ей хотелось, чтобы эта пыткапрекратилась как можно быстрее.

— Подожди.Прошу, подожди минуту, — сказал Джеймс. В этот момент облако закрыло луну, иКэролайн услышала, как зашелестели листья вяза.

Усилием воли оназаставила себя успокоиться. Теперь она могла говорить. Встав на колени,Кэролайн выглянула в окно.

— Что тыделаешь? — спросила она.

— Лезу к тебе, —тяжело дыша, ответил Джеймс.

— Ты лезешь надерево? Джеймс, спускайся вниз. Ты можешь упасть и сломать себе ногу, или хужетого — позвоночник.

— В детстве ячасто лазил по деревьям, — весело засмеявшись, сказал Джеймс. — А потом, когданачал плавать на корабле, все время карабкался по корабельным мачтам.

В этот моментлуна вышла из-за тучи и стало намного светлее. С ловкостью акробата Джеймсзапрыгнул на ветку, находившуюся прямо под окном комнаты Кэролайн, и уселся нанее, опершись спиной о ствол дерева и свесив ноги.

Джеймс снялшейный платок, расстегнул воротник рубашки и сразу стал похож на лихого пирата.

— Не волнуйся, яне буду забираться в твою комнату. — Он усмехнулся, блеснув белоснежнымизубами. — Если, конечно, ты сама не пригласишь меня.

— Ты пьян? —спросила Кэролайн, подозрительно посмотрев на него.

— Есть немного,— откровенно признался он. — Но я понял, что на дне бутылки не найду того, чтомне нужно. — Улыбка исчезла с лица Джеймса, и оно стало задумчивым и грустным.— Прости меня, Кэролайн. Она отступила, пытаясь защититься.

— Для того чтобысказать это, ты мог бы войти через парадную дверь.

— И ты бы впустиламеня?

— Нет.

— В таком случаея сделал правильный выбор.

Кэролайноперлась руками о подоконник. Ей вдруг захотелось остаться с Джеймсом наедине.

— Может быть, —медленно произнесла она, — однако это уже не имеет никакого значения.

— Нет, имеет. Несмей так говорить.

— Тогда я скажу,что это имеет огромное значение, — тяжело вздохнув, проговорила она.

— Да.

Некоторое времяони молча смотрели друг на друга.

— Мне нужно былоснова увидеть тебя. — Джеймс первым нарушил молчание. — Я должен тебесказать...

— Джеймс, этоуже ничего не изменит, — прервала его Кэролайн. Она боялась услышать то, что онсобирался сказать. «Что я буду делать, если он спросит меня об этом?» —подумала Кэролайн.