Ополченцы болтали, трепались безостановочно, словно боялись остаться наедине с собой, со своими страхами.

Впрочем, с незнакомыми людьми старались не заговаривать.

Еще вчера они чувствовали себя чуть ли не единой семьей. Но сейчас каждый подозревал каждого. Предателем мог оказаться собеседник, сосед, даже товарищ, с которым недавно ели из одной миски.

Лицо изменника было разбито в кровь. Он хлюпал расквашенным, свернутым набок носом и дрожал.

– Сколько вас было? – сурово спросил Зарт.

– Я точно не знаю, – съежившийся пленник едва шевелил распухшими губами. – Человек пятнадцать. Может быть, двадцать.

– Можешь их показать?

– Я знаю только немногих.

– Кто у вас главный?

– Орг. Это все он…

– У него были помощники?

– Да, его люди. Это все они…

– Чего вы хотели?

– Я не знаю. Это Орг. Он обещал, что мертвяки нас не тронут. Он говорил, что у него есть договоренность с некромантами. Говорил, что они все равно победят, что Король на этот раз проиграет…

Предателя поймали случайно: кто-то заметил, как он, таясь, прячет под крыльцом дома длинную железную заточку. Больших доказательств вины не потребовалась. Толпа ополченцев навалилась на изменника, и от смерти его спасло только вмешательство оказавшегося рядом патруля.

– …я не знаю, почему послушал его. Он так говорил, что его нельзя было не послушаться. Он рассказывал, что дни Короля сочтены, что приходит новое время, время некромантов, объяснял, что некроманты такие же люди, они должны есть и пить, им нужно где-то жить, потому они не смогут обойтись без нас, обычных людей.

– У вас был какой-то план?

– Да, мы планировали уничтожить заставу. В этом нам должны были помочь некроманты, которых Орг тайно сюда провез.

– Сколько их было?

– Я не знаю. Я ничего не знаю! Я просто не хотел умирать, а Орг так убедительно говорил… – на губах пленника пузырилась красная слюна. – Я же никого не убил, я не смог, и не хотел. Я просто думал, что выживу с ними, они обещали, а я хотел спастись…

– Где сейчас эти некроманты?

– Я не знаю, я не видел их, я ничего не видел… – пленник был близок к истерике. – Я бы все сказал, если бы знал. Только не убивайте меня, прошу, Орг запугал меня, он многих убил, он и меня бы зарезал…

– Вставай! – зло приказал Зарт и открыл ящик тумбочки, где лежал маленький стеклянный пузырек, наполненный прозрачной жидкостью. – Следуй за мной!..

Утро выдалось серое, зябкое. Солнце еще не показалось, а на заставе все пришло в движение. Громкоголосые командиры, ругаясь, собирали подчиненных, выстраивали их на главной дороге, проходящей через деревню. Профессиональные вояки уже давно заняли свои места, а растерянные ополченцы, словно стадо овец, все никак не могли разобраться, бегали бестолково, суетились.

Тем временем специальные команды обходили дома местных жителей, выгоняли крестьян на улицу, направляли в конец строя. Там уже собралась порядочная толпа. Хмурые мужики недовольно роптали, переговаривались, пытаясь выяснить, для чего их всех тут созвали; женщины держались особняком, присматривали за испуганными детьми, косились на вооруженных людей…

В конце-концов относительный порядок был наведен.

И тогда сидящий на обочине дороги Зарт медленно поднялся на ноги.

Сотни пар глаз обратились на него.

Он скользнул взглядом по лицам – молодым и старым, знакомым и не очень, вызывающим доверие и подозрительным – откашлялся в кулак и заговорил:

– Сегодня ночью мы все могли погибнуть… – громовой голос его был слышен каждому. – Предатели прятались среди нас, воспользовавшись тем, что мы плохо знаем друг друга. Возможно, изменник и сейчас стоит рядом с кем-то из вас. Будьте готовы к этому… – Он заметил, как дрогнул людской строй. – А теперь давайте начнем… – Зарт поднял руку, и дверь небольшой дощатого сарая, что стоял в десяти шагах за его спиной, распахнулась. На улицу вывалился сильно избитый человек. Следом показались два бойца с короткими мечами. Они подхватили пленника под руки и потащили его к дороге.

– Смар, Эрт, Слет – ко мне, – приказал Зарт, и три воина покинули строй, встали рядом с начальником, достали узкие ножи. Они были сосредоточены, они знали, что делать, и знали, чего ожидать. – Шед, Долк, Тес – на места!.. – Три лучника вышли из шеренги, повернулись к ней лицом, поправили колчаны, взяли стрелы. – Сатр, Роук, Эсат!.. – Три копейщика встали рядом с лучниками, опустили пики, нацелив зазубренные наконечники на людской строй.

– Приступим, – негромко сказал Зарт и вынул из кармана маленький стеклянный пузырек.

Огерт, Гиз и Нелти стояли почти в самом конце строя. Они все слышали, но чтобы разглядеть хоть что-то, им приходилось вставать на цыпочки и вытягивать шеи.

– Что там происходит? – не выдержала собирательница. Она-то ничего не могла видеть.

– Они всех проверяют, – отозвался Гиз. – Это испытание, которое мы должны были пройти утром. Но я-то думал, что нас здесь уже не будет. Я же договорился… Я не знал… – Когда охотнику велели встать в общий строй, он заподозрил, что Зарт решил их поблагодарить, представив всей заставе. Потому охотник и не стал ни о чем спрашивать, а просто занял место, указанное угрюмым десятником.

Теперь изменить что-то было невозможно.

Их окружали вооруженные люди, готовые к любой неожиданности. Уйти, не вызвав подозрений, не представлялось возможным. Оставаться тоже было нельзя – стеклянный пузырек, о котором проболтался пьяный ополченец, выдаст, что Огерт – некромант.

Что же делать?

Сейчас, в тесном строю, они не могли даже просто переговорить, обсудить положение, договориться, придумать что-то вместе. Каждое их слово слышали еще несколько человек.

– Они ищут некромантов, – сказал Гиз.

– Не только некромантов, охотник, – сказал незнакомый ополченец, стоящий справа. – Мертвяков тоже.

– И предателей, – добавили сзади.

– Заткнитесь! – обернулся десятник.

Зарт и его люди медленно двигались вдоль строя, приближались неумолимо.

Может, выйти сейчас к ним, признаться во всем, попытаться объяснить?

Но станут ли его слушать?

А если и выслушают, то поверят ли?..

– Что-то ты нервничаешь, брат, – усмехнулся Огерт, посмотрев на Гиза. – Из-за той колбы? Почему? Нам же ничего не грозит. Не так ли?

– Конечно, брат. Просто не могу успокоится после драки. Ты же знаешь, как я отношусь к мертвякам.