Освободили всех, кто этого хотел, сносно обращались с заложниками… Точнее, мы бы и вовсе их отпустили, если бы не нужно было поддерживать станцию в рабочем режиме.

К слову сказать, я начал понимать, почему на рабочем месте остался охранник. По-моему, он руководствовался не только идейными соображениями – надеялся получить компенсацию за моральный ущерб. Верные долгу профессор Романов и Дима Кожухов, переговорив с руководством консорциума, остались крайне довольны. Дима шепотом сообщил мне, что ему будут платить тысячу рублей в день. А профессор всегда получал в пять раз больше его.

– Так что не торопитесь отсюда уходить, – заговорщицки шепнул мне Кожухов. – Мы на этом неплохо заработаем.

Похоже, многие извлекали пользу из сложившейся ситуации. Так что пусть Вороненко и его подруга спокойно погуляют, хорошо поедят и отдохнут. И пусть только кто-то попробует их тронуть! Хуже будет… Вся охрана, получающая сверхурочные, кровно заинтересована в том, чтобы с ними ничего не случилось. Хотя наш третий клон выглядел полностью нормальным, в моей душе шевелились некоторые подозрения. Поэтому я пошел отдыхать не в одну из свободных комнат неподалеку от охранного поста, а в зал управления ГигаТЭЦ. Никому, впрочем, об этом не сказав.

Оставив дверь полуоткрытой – чтобы в отлично экранированном зале работал телефон, – я собирался позвонить Лизе. Может быть, лучше оставить ее в покое? Но мне хотелось ее слышать. Я надеялся убедиться, что с ней все в порядке. А если ее вычислят американцы… Что ж, рано или поздно это может произойти. И уж лучше пусть раньше. Расставим все точки над i, включим ее в список тех, кто не должен подвергаться преследованиям, и будем воевать вместе.

Почему бы ей вообще не прилететь на станцию? По недомолвкам Каркунова я понял, что у него в Москве тоже осталась подружка. И он подумывает позвать ее к себе. Или, во всяком случае, слетать на выходные к ней. Любопытно, однако же, что, прожив в новом для нас мире всего несколько дней, мы успели познакомиться с хорошими девчонками. Мы такие симпатичные? Или девушки нам нравятся любые? Совпадение или умысел? А если умысел, то чей?

Я набрал номер, и примерно после десятого звонка раздался сонный голосок Лизы:

– Не толкайся, Буравчик! Это Евгений звонит. Он обещал тебе платить за то, что будит по ночам. Так что не возмущайся. Слушаю тебя, любимый!

– Здравствуй, Лизонька, – выговорил я. На душе же скребли кошки. – Мы не можем поговорить один на один?

– Да, конечно, сейчас я выйду на кухню, – прощебетала Лиза.

Раздалось шлепанье босых ног по полу, щелкнул выключатель – и на экране появилась растрепанная и хорошенькая девушка в коротенькой ночной рубашке.

– У тебя, конечно, нет передо мной обязательств, – начал я. – Более того, я тебе многим обязан. Но давай определимся четко и навсегда – я не собираюсь тебя ни с кем делить.

Говорить такое мне было больно, но не говорить – еще больнее.

– Да, любимый, – серьезно кивнула девушка.

– Может быть, сейчас это и считается нормой… Но почему ты с Буравчиком спишь вместе?

– Здесь только одна кровать, – простодушно ответила Лиза.

– Так сними номер в гостинице. Понимаешь, мне неприятно, что ты делишь постель с кем-то. Пусть это и комплексы человека из прошлого.

– Но мы только спим рядом, – подняла брови Лиза. – В целях безопасности. Неужели ты мог подумать, что между нами что-то есть? Я на тебя обижусь…

– Пока что я на тебя обижаюсь.

– Нет уж! Обижаться нужно мне. Ты считаешь меня ненормальной?

Я с трудом удержался от того, чтобы не пожать плечами. Что-то странное в ее поведении все-таки присутствовало. Чересчур уж просто она себя вела. Почти как святая. Но святые ведь тоже были не чужды мирских соблазнов, пусть и сильны духовно…

– Я считаю тебя самой лучшей. Именно поэтому и беспокоюсь.

– Странные, должно быть, нравы царили в твое время. – Лиза укоризненно покачала головой. – Ты действительно полон комплексов…

– Может быть. Буду рад, если сердце меня обманывает. Но мне не по себе.

– Зря волнуешься. Все прекрасно.

Я помолчал, разглядывая свою подружку. Невозможно устоять и сохранить хладнокровие, оказавшись рядом с ней в одной комнате. А уж под одним одеялом… Может быть, этот Буравчик нетрадиционной сексуальной ориентации? И воспринимает Лизу как подружку? Ну, а как она воспринимает его? Как женщину?

– Может, ты прилетишь ко мне? Хотя вырываться отсюда и будет трудно, но если меня станут преследовать, то и тебя не оставят в покое. Если мы будем вместе, конечно. А мне без тебя очень одиноко…

Я дорого дал бы, чтобы оказаться сейчас рядом с Лизой. Поцеловать ее. Увидеть – не на экране, а в реальности.

– Может быть, мы и прилетим. С Буравчиком, – ответила Лиза. Я передернулся.

– Это обязательно?

– Хакеры по закону даже более уязвимы, чем террористы. Не можем же мы бросить Буравчика на произвол судьбы?

Что ж, парень действительно мне сильно помог в свое время. Да и сейчас помогает. Может быть, действительно лучше иметь его под рукой? Ревность – не лучший советчик. Заодно на месте можно будет разобраться, что связывает их с Лизой.

– Прилетайте, – кивнул я. – Только сообщите заранее – я вас встречу. Деньги есть?

– Да, много. Мне ведь и Каркунов дал пять тысяч. Хватит и останется.

– Буду ждать. Ты бы поспала на кухне, – не удержался я от прощального напутствия. – Раскладушку купи!

– Подумаю. Буравчик и правда то сопит, то толкается, – сказала Лиза. – Впрочем, наверное, завтра мы улетим. Или лучше послезавтра? Мы посоветуемся и решим.

– Советуйтесь, – мрачно согласился я и оборвал связь.

Неладно что-то в Датском королевстве!

* * *

Вороненко и Надя тщательнейшим образом обследовали территорию ГигаТЭЦ. Побывали практически везде, кроме лагерей, где размещались спецназовцы. Туда их не пустили, хотя ходили они без оружия и записывающей аппаратуры. Впрочем, сейчас бомбу можно было спрятать в пуговице, а фотоаппарат или видеокамеру – в зубочистке. Проверить трудно.

Надя гуляла по станции в новом брючном костюме, за которым зашла домой, Вороненко – в шортах и легкой рубашке, доставшихся ему от Каркунова. Он переодеваться не стал, чтобы не нарушать конспирации, но принес из коттеджа, где жил прежде, несколько полезных вещей. Например, несколько пар носков. И всякой еды. Вернулись наши инспектора сытые, чистые и довольные.

Штурмовать занятые нами позиции, похоже, никто не собирался. Задерживать Вороненко и Надю не пытались. Более того, Вороненко поговорил с полковником Мизерным с глазу на глаз, и у него сложилось впечатление, что полковник не слишком на него сердит. Судом бывшему охраннику и его спутнице он пригрозил, но скорее для протокола. В остальном был мягок, даже доброжелателен.