Весь следующий день войско двигалось по песчаной равнине, где ветер нес в глаза тучи мельчайшего песка, срывая его с вершин и с высоких барханов. За первой возвышенностью появилась другая с такими же выветренными известняковыми утесами, издали напоминавшими стоящих на страже великанов.

— А здесь живут не только суслики, — заметил Тирибаз, указав на цепочку волчьих следов.

Вершины Армянского Тавра постепенно терялись вдали за спиной идущего войска, а впереди, вырастая на глазах, возносился пик огромной горы с белой вершиной.

— Это гора Аргей, — сказал Митридат, — значит, Мазака уже близко. Когда стемнело, войско расположилось на ночлег возле наполовину пересохшего озера. Земля вокруг была истоптана стадами коров. Отпечатки коровьих копыт пестрели и на голой равнине, уходя за холмы в сторону исполинской горы.

Мазака открылась взору на третий день.

Город лежал в долине у подошвы горы Аргей, рядом протекала довольно широкая река с извилистыми топкими берегами. Стены Мазаки были сложены из сырцового кирпича и выглядели довольно ветхими. С двух сторон к ним подступали болота, поросшие камышом.

Склоны горы Аргей были покрыты густым лесом, как и равнина вокруг Мазаки. В низине росли клен и липа, густой орешник и дикая груша. Выше по склонам горы расстилались вечнозеленым ковром кедровник и сосновые боры. Воздух был напитан густым ароматом хвои.

В Мазаке не ожидали вторжения понтийского войска.

В городе царило смятение. Жители разбегались кто куда, бросая жилища и скарб.

Митридат вступил во дворец каппадокийских царей, также носивший следы поспешного бегства.

Телохранители приволокли к нему какого-то вельможу с дряблым испуганным лицом.

— Где царь Ариарат? Где Гордий? Где каппадокийское войско? — засыпал его вопросами Митридат.

— Наше войско стоит в Мелитене, там находятся зимние квартиры, — лепетал вельможа, беспрестанно кланяясь Митридату. — Ариарат и Гордий поскакали туда.

— Когда они ускакали? Вчера? Сегодня?

— Сегодня на рассвете, о повелитель.

— Чего они испугались? — усмехнулся Митридат.

— Пастухи сообщили вчера вечером, что царь Митридат стоит станом в одном переходе от Мазаки, — молвил вельможа, не смея поднять глаза на Митридата.

— Велико ли войско у Ариарата?

— О нет, повелитель, невелико, — ответил вельможа, — тысяч тридцать.

Слышавшие это Фрада и Сузамитра переглянулись.

— Действительно, невелико, — улыбнулся Митридат.

— Римские ростовщики тоже бежали в Мелитену? — вновь спросил он.

— Нет, они бежали в Катаонию, соседнюю с Мелитеной провинцию, — говорил вельможа. — В тамошних горах есть сильная крепость Дастарк. Римляне купили ее у царя Ариарата. Там они хранят свои сокровища, там же находятся верные им наемники.

— Слышал, Тирибаз? — обернулся к военачальнику Митридат. — Возьмешь Изабата и его «бессмертных» и разоришь крепость Дастарк. Римлян и их сокровища доставишь в Мазаку, всех прочих можешь перебить. Я останусь в Мазаке и дождусь прихода каппадокийского войска.

В тот же день «бессмертные» во главе с Изабатом и Тирибазом ушли в Катаонию. Местные проводники показывали им дорогу к крепости Дастарк. Митридат повелел сгонять жителей Мазаки, тех, кто не успел разбежаться, чтобы они под присмотром его воинов разбирали городские стены.

— Если войско Ариарата окажется сильнее, то стены Мазаки нам бы пригодились, — сказал Фрада.

Но Митридат был непреклонен.

— Я пришел сюда не за поражениями, — заявил он. Каппадокийское войско подошло к Мазаке спустя несколько дней.

Митридат, извещенный об его приближении лазутчиками, заранее выстроил свои отряды для битвы. Каппадокийцы выстроились густыми рядами в полете стрелы от понтийцев.

Ровная степь благоприятствовала для действий конницы Митридата, которой у него было больше. Сражение началось с атаки понтийских боевых колесниц на левый фланг каппадокийцев. Затем, непрерывно стреляя из луков, ринулась вперед легкая пехота понтийцев. Устремилась на врага конница Сузамитры…

Митридат во главе отряда в шестьсот тяжеловооруженных всадников выжидал, чтобы ударить там, где наметится перевес воинов Ариарата.

На равнине, окутанной завесой из пыли, царил хаос из сталкивающихся в стремительных стычках отрядов конницы, проносящихся колесниц с возницами и без них, смешавшихся в жаркой сече рядов пехоты. Было непонятно, где свои, где чужие. То и дело над этим скопищем орущих и размахивающих оружием людей тучами взлетали смертоносные стрелы и дротики, стуча по меди щитов и шлемов, раня лошадей, которые с диким ржанием катались по земле либо уносились прочь из битвы, не слушаясь седоков. Прошел час отчаянной битвы, но по-прежнему было непонятно, кто же одолевает.

Звенящая оружием лава из многих тысяч бойцов все шире растекалась по равнине, заполняя неглубокие впадины, вползая на ближайшие холмы. Митридат вглядывался в мелькающие воинские значки, стараясь определить, где находится Сузамитра, куда подался Фрада, далеко ли продвинулась его пехота.

Неожиданно перед Митридатом вырос как из-под земли отряд в несколько сотен воинов с продолговатыми щитами в шлемах с перьями. Каппадокийцы!

Митридат выхватил из ножен тяжелый меч.

Его тяжеловооруженные конники с первого натиска рассеяли врагов, изрубив на месте не меньше полусотни. Преследуя убегающих каппадокийцев, отряд Митридата оказался в самой гуще сражения. Митридат не знал, как долго он рубил каппадокийцев направо и налево, рассеивая их отряды, сметая ряды, топча копытами коней павших и раненых. Он не заметил, когда наступил перелом в битве, и опустил окровавленный меч лишь тогда, когда все войско каппадокийцев обратилось в повальное бегство, бросая раненых и оружие. К Митридату со всех сторон устремились понтийские военачальники, поздравляя его с победой. Все восхваляли его молниеносный удар прямо по центру вражеского войска, решивший исход сражения. Примчался на взмыленном коне Сузамитра и горячо благодарил Митридата за то, что он вовремя отвлек на себя часть сил каппадокийцев.

— Если бы не ты, каппадокийцы просто задавили бы нас на правом фланге многочисленностью! — восклицал Сузамитра, сверкая белозубой улыбкой.

Потом подъехал на колеснице Фрада и едва не задушил Митридата в объятиях.

— Вы видели, как он рассек надвое войско Ариарата! — обращаясь ко всем, кто был рядом, выкрикивал Фрада. — Будто ножом разрезал! Смешал и опрокинул все на своем пути, действуя как вихрь! Как ураган!

Военачальники в поту и крови после битвы, окружив Митридата, не переставали им восхищаться:

— Удар Митридата лишил каппадокийцев мужества!

— Такой маневр достоин самого великого Александра!

— Да, Александр тоже выигрывал сражения ударом тяжелой конницы в нужном месте.