— Ты кто была? — спросил он.

— Самолет.

— Завтра суббота. Давай встретимся с утра, я с утра уже буду в спортивном стиле.

Нет. Во-первых, у меня дела домашние, а во-вторых, мы сможем хорошенько оттянуться только в темноте.

Не просто утро, а четыре двадцать. Ева шарит в потемках, отыскивая телефон.

— Вы звоните в квартиру Евы Николаевны в четыре двадцать утра, ну и кто вы после этого? — пробормотала она в трубку.

— Мистер Акона Тиу, — сообщила трубка, — ждет вас через сорок минут на Воробьевых горах. Смотровая площадка.

Короткие гудки.

— Чтоб ты провалился, — шепчет Ева, одеваясь.

Мистер Акона Тиу, маленький и одинокий, стоит на смотровой площадке унылым божком на фоне светлеющего неба. К его руке наручником пристегнут черный чемоданчик.

Ева подходит, пряча руки в рукава свитера и натягивая пушистый ворот на лицо.

— Я буду видеть рассвет, — сказал он, повернувшись на ее шаги. Ева огляделась.

— Вы давно были на рассвете? — спросил мистер Акона.

— Недавно. Можно сказать, на днях. Сначала один рассвет, потом — через два часа — еще один рассвет.

Японец медленно кивнул, оставаясь невозмутимым.

— Вы же ничего не поняли, почему киваете? Японец посмотрел на Еву бесстрастно и поинтересовался:

— А что я должен?

— Ну, не знаю. Понять. Как я могла видеть сразу два рассвета?

— Вы могли лететь быстро на самолете, — сказал японец, подумав. — Я сразу понял.

— Извините, — пробормотала Ева.

— Сейчас будет. — Японец протянул свободную руку и показал на загоревшуюся полосу неба.

Дождавшись краешка солнца, мистер Акона Тиу повернулся и пошел к машине. Ева пошла за ним.

— Это не моя машина, — сказал он, показывая на ее «Москвич». Ева пожала плечами.

— Вы не в форме. — Он медленно оглядел Еву, задирая голову вверх. — Я вычту из вашего жалованья.

— Сегодня суббота, выходной. — Ева уговаривала себя не повышать голос.

— Разве вам не позвонили и не сказали приехать?

У Евы было два варианта. Дать японцу деньги, сказать, чтобы он тормознул такси, и уехать досыпать. Промолчать и отвезти его туда, куда скажет. Для интереса Ева решила промолчать. Она открыла дверцу, дождалась, пока мистер усядется, закрыла ее и села за руль.

Японец молчал. Ева нашла глазами грустную мордочку в зеркальце. Она вдруг почувствовала почти физически его страх и отчаяние. Вышла из машины, открыла багажник и достала сканирующий зонд с наушниками. Открыла заднюю дверцу.

— Я каждый день проверяю свою машину на предмет взрывчатки или электроники. Дайте ваш чемоданчик.

Японец, не поднимая глаз, перетащил чемоданчик с сиденья себе на колени. Ева надела наушники и провела зондом над чемоданчиком и над наручниками.

— Чисто, — сказала она. Убрала зонд, села за руль.

Солнце почти наполовину вылезло из-за земли, заливая косым оранжевым светом верхушки деревьев.

— Попробуем снять? — спросила она, не выдержав тишины.

Японец молчал.

Ева вздохнула, завела машину и поехала, вспоминая, где здесь ближайшая заправочная станция.

Парнишка на улице заправлял серебристый «мерседес» и неудержимо зевал. Ева затормозила, вышла из машины и прошла на станцию. В гараже с надписью «Авторемонт» двое мужчин торчали из-под приподнятого зада автомобиля одними ногами, в грязных джинсах и кроссовках.

— Ребята, — поинтересовалась Ева, — можете перешибить цепочку из хорошей стали?

— Это надо посмотреть, — сказал один, вылезая.

— Чего ее шибить, чикни отрезной машиной!

Ева вернулась к машине, открыла заднюю дверцу и предложила японцу выйти. Сначала ей показалось, что он умер, сидя с открытыми глазами. Потом, двигаясь медленно, мистер Акона Тиу вытащил ноги и вышел. Ева направляла его, взяв под руку. Он не смотрел по сторонам, только вдруг, словно очнувшись, поднимал к Еве усталое лицо, на котором в этот момент проскальзывало что-то вроде удивления.

Ребята, один огромный, другой рядом с ним — карикатурно маленький, стояли у наковальни. Огромный поигрывал чем-то вроде колуна — небольшим коротким топориком на массивной ручке.

— Не, не перешибешь, — замотал головой маленький, ощупав цепь.

Японец, увидев инструмент, побледнел и опять посмотрел на Еву.

— А что насчет отрезной машины? — поинтересовалась Ева.

— А я сразу сказал — опять небось чемоданчик надо отбить. Понацепляют, придурки. Не пойдет отрезная. Обожжет. Вчера этим перешибли с одного раза. Но сталь другая была. И мужик — араб. А в Японии знаешь как навострились сталь варить!

— А наша сталь лучше, — басом сказал огромный, — перекидывай, не спи. Нам еще работать и работать.

Маленький перекинул через небольшую наковальню чемоданчик, уложил поудобней цепочку и обхватил своей грязной рукой руку японца, отвернув другой рукой его лицо в сторону. Его напарник, почти не размахиваясь, ухнул где-то внутри себя и рубанул, тоже отворачивая лицо.

А ты говорил — Япония! — Он бросил инструмент в угол. — Стольник.

Ева посмотрела на японца, тот рассматривал обрубленный конец цепи и демонстрировал полное непонимание русского языка. Она вздохнула и достала деньги.

У консульства мистер Акона Тиу сказал:

— Эва, вы можете быть свободны до понедельника утра, — заправил под рукав пиджака наручник и медленно вылез из машины.

Ева посмотрела в зеркальце. На заднем сиденье чернел чемоданчик. Она стояла и ждала пятнадцать минут, пока к ней не подошел милиционер. Номер ее машины не соответствовал тем, которые имеют право здесь стоять.

— Ну что за дурдом, — пробормотала она, отъезжая.

Ворота распахнулись, и Ева увидела во дворе консульства пожарную машину.

— Ты что, совсем чокнулась, притащить это сюда?! А вдруг там бомба?!

Зоя, розовенькая, бодрая и с макияжем, в полседьмого утра на рабочем месте.

— Вот вы, специалисты, и выясните, что там такое. Мне пора домой.

— Чем перерубили цепочку? — проявил Аркадий мужской интерес.

— Топором на бензоколонке. Кто-то вытащил японца на Воробьевы горы и бросил там в четыре утра, пристегнув к чемоданчику. Позвоните, когда откроете.

— А что ты скажешь, если он поинтересуется, где его чемоданчик?

— Скажу, что сдала в камеру хранения.

— Эй, — крикнула Зоя, когда Ева спускалась по лестнице, — а как вообще успехи?