настаивал перед литовцами на овладении узлом Радзивилишки[364], который литовцы хотели сохранить якобы для связи с антибольшевистским фронтом, где, однако, находились также и значительные склады немецко-русских соединений и аэродром, и потребовал отвода войск под Байсогалой и Шадовым 17 октября. В случае, если этого не произойдет, он угрожал «принять силами войск Германской империи все необходимые меры для урегулирования процесса вывода».

Характерно, что в тот же момент, когда в Литве занимали явно антинемецкую позицию, литовский министр Меркис пытался получить от германских военных представителей в Ковно военные материалы для борьбы с большевиками, причем потому, что поставку их одобрила Антанта (!).

Командующий корпусом был полон решимости при необходимости и с боями обеспечить свободу отступления, а на основании точного знания ситуации в Литве он был убежден, что литовская армия при первом же серьезном натиске попросту разбежится. На всякий случай он подтянул к Шавлям фрайкор Брандиса.

Срок, к которому следовало добиться непременной ясности, был установлен 19 октября, в этот день должен был начаться вывоз фрайкора Дибича. Вплоть до этого вывозом возвращающегося домой личного состава Железной дивизии и Немецкого легиона была полностью загружена железная дорога[365].

Конфликты с литовцами

Между тем война нотами с литовским правительством продолжалась, при этом последнее раз за разом заверяло, что не имеет никаких враждебных по отношению к немцам из рейха намерений, и защищает исключительно свой суверенитет от Западной русской армии. Литовское правительство 16 октября в качестве своего рода знака доброй воли отказалось от очищения Радзивилишек немцами.

В действительности же литовские войска подходили к железной дороге на опасную и все более близкую дистанцию. Под Лидовянами дело дошло до постоянных нападений на германские части. Генерал фон Эберхардт поэтому вынужден был 19 октября принять решение приостановить отправку фрайкора Дибича и потребовать от литовского правительства соответствующего отвода его войск на линию Гринкишки – Розалин – Клаваны. Он вновь подчеркнул свое намерение пробиться любыми средствами. Силы стянутых к магистрали литовских войск оценивались в 10 тысяч человек.

20 октября генерал фон Эберхардт посчитал себя вынужденным повторить свое требование в ультимативной форме, так как литовские патрули обстреляли германские посты на ветке Радзивилишки – Лидовяны. Литовский главнокомандующий[366] вновь ответил заверением, что никаких планов атаковать оставляющие территорию германские войска не имеет и обещал отвести свои части на линию Клаваны – Розалин – Вормяны – Мажеле – Боргойле.

Поскольку данный рубеж не учитывал германские требования, 21 октября фрайкор Дибича с подчиненным ему отрядом Брандиса начал наступление в восточном направлении, чтобы оттеснить литовцев за указанную им линию. Так как последние повсеместно отступали, до серьезных боев дело не дошло. Отряд Брандиса, командир которого всегда находился с литовцами в хороших отношениях[367], попытался побудить последних с помощью переговоров оставить указанные ему в качестве места размещения деревни. Однако еще до того как был достигнут результат, литовская артиллерия внезапно открыла огонь. Одна граната, к несчастью, попала в роту, которая как раз зашла в деревню для раздачи пищи. Итогом этого была гибель 1 офицера и 6 солдат, 6 офицеров, сам капитан фон Брандис и еще 20 солдат были ранены. Капитан фон Брандис, оставшись в строю, теперь уже перешел в наступление и изгнал литовцев из спорных деревень.

Вне зависимости от этого инцидента предательское нападение на стоявшую там добровольческую самокатную роту 7-го егерского батальона последовало и в Шимкайце[368], при этом 6 самокатчиков были жестоко убиты и изувечены.

Тем самым началось состояние войны. Несмотря на это, переговоры с литовским главнокомандующим и его правительством продолжались. Они вращались вокруг требования об удовлетворении за убийство егерей под Шимкайце и вновь о треугольнике железных дорог под Радзивилишками, на который претендовали литовцы, в то время как генерал фон Эберхардт полагал необходимым расстояние в 15 км от литовских постов до магистрали Митава – Лаугсцарген.

Так как в эти переговоры пытался вмешаться и английский представитель в Ковно, генерал фон Эберхардт, в конце концов, предложил образовать нейтральную зону, литовской границей которой была линия Гринкишки – Старые Алькснупы – Розалин – Клаваны, а немецкой – Шидлово – Рамишки – Вельце – Жиборты – Юшканы – Покрой. На следующий день он заявил о готовности оставить также и деревни Вельце и Некрашуны[369], тем самым спорный треугольник оказывался в нейтральной зоне. Но и это предложение литовский главнокомандующий отклонил и настаивал на неблагоприятном для немцев прохождении разделительной линии. Жалобу на убийство германских егерей явно пытались отложить в долгий ящик.

Договор в Радзивилишках

Лишь когда по инициативе командования германского корпуса договорились об еще одном раунде устных переговоров в Радзивилишках, а об удовлетворении из-за убийства егерей в Шимкайце немцы позаботились сами, когда отряд Шаурота взял в заложники командира виновной в этом части и 70 его солдат, 30 октября на совещании между заместителем начальника штаба 6-го резервного корпуса капитан фон Ягов и литовский военный министр Меркис достигли соглашения, по которому были установлены приемлемая для обеих сторон нейтральная зона и демаркационная линия для защиты магистрали Шавли – Лаугсцарген и дороги Шавли – Пожеруны. Кроме того, было решено произвести обмен пленными, а также расследование убийств в Шимкайце смешанной комиссией.

При той степени, которой достигло взаимное раздражение, было вовсе неудивительно, что в нейтральной зоне и в дальнейшем с переменной интенсивностью продолжались стычки и жалобы друг на друга. И все же создание нейтральной зоны не только до некоторой степени обеспечило отправку в рейх немцев, но и сделало невозможным вспышку боев между русской Западной армией и литовцами.

Попытка литовских войск перерезать вторую германскую коммуникационную линию под Русским Кроттингеном – Байореном вызвала в ответ разоружение литовских гарнизонов в Шкудах, Русском Кроттингене и Дорбжанах.

Возобновление транспортировки

31 октября штаб корпуса распорядился о возобновлении транспортировки с 4 ноября. Она распространялась на все части фрайкора Дибича за исключением 51-го батальона и разведывательных формирований, а также на батальон Шаурота, который, однако, пока что оставался на охране южной части железной дороги Шавли – Лаугсцарген. Далее к северу охрану принимали на себя части Немецкого легиона. Для приема возвращающихся из Прибалтики частей командование 1-го военного округа по приказу сверху отправило в район Тильзит – Лаугсцарген отряд силой в 4 батальона, 2 эскадрона и 3 батареи под командованием генерал-майора Ребеля.

Транспортировка была окончена 11 ноября, точно в установленный правительством рейха срок[370].

Положение на фронте на Двине