Железная дивизия без дальнейших помех вышла на р. Эккау[384] по обе стороны от Митавы. Она была занята небольшими силами, большая часть войск разместилась на квартирах в тылу.

Так как противник по фронту не наседал, для сильно потрепанных частей Железной дивизии возникла, пусть и короткая, передышка. На обоих флангах латыши делали успехи. 15 ноября они хотели выйти к Шлоку и Кальнцему, а на востоке подошли к Бальдону.

Но и в тылу стала чувствоваться перемена положения. Уже 11 ноября в Митаве имели место проявления паники, к этому могли приложить руку агенты большевиков и латышей. Но сами германские войска сохранили их непоколебимо твердую позицию. С гордостью писал о своих людях командующий Железной дивизией: «На разбросанных по всей округе постах, голодая, наполовину замерзнув, без чулок, в разбитой обуви, зачастую даже без шинелей на 15-градусном морозе, с недостатком боеприпасов эти люди держались до последней возможности, при отступлении, если приближался противник, показывая ему зубы, поцарапав его так, чтобы он изошел кровью. Какому солдату и какому немцу из тех, кому пришлось пережить позор ноября 1918 г., не станет тепло на сердце от воспоминания об этих истинно немецких солдатах!».

Положение Немецкого легиона и в западной Курляндии

У Немецкого легиона в ходе этих боев, не считая отдельных легко отраженных ударов гарнизона Фридрихштадта, все оставалось спокойно.

Несмотря на это, и у Немецкого легиона положение чрезвычайно обострилось. В донесении 2-й роты полка Вайкхманна от 11 ноября, после того как приводилась жалоба, что полевые кухни стали непригодны, говорилось дословно: «Легкие пулеметы уже не получается использовать. Все механика стучала и заклинивала из-за недостатка глицерина и керосина. 13 пулеметов более не функционируют, так как очистить их уже нельзя, да и смазки совсем нет.

Несмотря на благостные беседы и утешения, солдаты были угрюмы и недовольны, и с каждым днем все хуже. И сколь рады были наступлению и готовы служить поначалу, столь строптивее и удрученнее шли они на службу теперь. Наиболее остро стоял вопрос обуви, превратившейся в обрывки, так что не было ни одной пары в роте. Следствие этого: половина роты хромает, не способна к маршу. Более 25 человек из роты уже лежат в лазарете, почти ежедневно появляются новые случаи заболеваний. Солдат отправляют стоять на постах, но у них ни шинелей, ни накидок, по меньшей мере у 40% нет и сорочек. Отсюда чесотка, кашель и т.д. Ездовые тоже больше не могут, полуобмороженными и истощенными прибыли они из Бауска. По меньшей мере 60% роты хотят уйти в отставку… В основном это самые старшие по возрасту и испытанные солдаты, которые безропотно и терпеливо сносили все препятствия. Я более не осмеливаюсь проделать с ротой и одного-единственного перехода. Ведь люди просто полягут. О переходе в наступление нечего и думать…».

При оценке действий войск в последующие дни следует учитывать такое их состояние, в этом явно не преувеличивавшем донесении, причем в других соединениях ситуация не особенно отличалась.

С оперативной точки зрения, было, прежде всего, тревожно, что западный фланг немецко-русских частей был полностью открыт, а господство на море флота Антанты позволяло ее подопечным в любой момент начать наступление во фланг и тыл Западной армии. Однако до этого не дошло. Гарнизон Либавы также держался в целом спокойно. Несмотря на это, обстановка в западной Курляндии все более обострялась. Доказательством тому – деятельность слабого, применявшегося на службе в тылу егерского корпуса Гольдинген, о котором его командир капитан резерва Бердинг докладывал следующее: «Латыши постепенно становятся все враждебнее. Вновь доходит до перестрелок с латышскими патрулями, обходящими наши посты. По нашим солдатам, оставшимся в одиночку, стреляют и вооруженные латыши из гражданского населения. В ходе моих многочисленных инспекторских поездок я вынужден всегда иметь в автомобиле несколько солдат с винтовками наготове».

Поэтому капитан Бердинг принял решение ударить на Газенпот, что он описывает так: «Мы изготовились на линии Амботен – Вибинген – Мельдзерн – Нигранден и в ночь с 4 на 5 ноября в сильный мороз выступили на Газенпот.

Кавалерийский отряд, обойдя с востока и севера, отрезал латышам путь к бегству в Виндаву и вскоре с севера вторгся в Газенпот. Затем он был отправлен мною в преследование латышей, побежавших на северо-запад. Потери были невелики. На рынке я смог принять горячие проявления благодарности от только что освобожденных из темницы, куда они были отправлены за свое немецкое происхождение. Доставленные латышские чиновники были частью сняты, частью получили новые инструкции. Донесение об успешно проведенной, несколько рискованной операции в группе[385] вызвало большую радость».

Вторая, также удачная операция была направлена против занятого тем временем латышами Гольдингена. Предпринятое латышами 15 ноября внезапное нападение на этот город было после первоначальных успехов отражено за счет быстрой переброски подкреплений из Газенпота.

Атака группы Плеве на Либаву

В рамках тех же действий по обеспечению фланга и тыла Западной русской армии находится и атака группы Плеве на Либаву. Она последовала 14 ноября еще по приказу князя Авалова, который желал полностью завладеть частью Курляндии позади фронта и тем самым предотвратить высадку латышских войск и их последующее наступление на тыловые коммуникации немецко-русских войск.

Для этого группа уже в первые дни ноября тщетно пыталась застать город врасплох, в связи с чем капитан фон Плеве сосредоточил свои войска у Гробина.

В 7 утра 14 ноября последовала вторая атака на цепь старых фортов Либавы пятью ударными отрядами под защитой имевшихся 3 тяжелых и 5 легких орудий. Атака, несмотря на совершенно неудовлетворительную артиллерийскую подготовку, недостаток сил и немедленно начавшееся противодействие английских корабельных орудий, удалась. Около 8 часов все три форта были взяты штурмом немецкими ударными отрядами. В плен сдались 600 латышей. Повсеместно немцы победоносно продвигались к порту, но вдруг они наткнулись на сильный английский десантный отряд силой в 6 рот. Его атаку удалось отразить, однако положение слабых немецких частей из-за угрозы со стороны английской корабельной артиллерии стало невыносимым. Их пришлось отвести на исходные позиции, где они продолжали содействовать защите фланга и тыла войск в Прибалтике.

Таким образом, и последний подвиг храбрости немецких войск в этой великой мировой схватке в итоге успехом не увенчался. Он принес храброму 2-му гвардейскому резервному полку лишь тяжелые потери, причем среди лучших кадровых офицеров. Среди павших был и командир штурмового соединения обер-лейтенант фон Малорите. Позитивный результат не был достигнут потому, что между тем исход определился и на фронте на Двине. С политической точки зрения,