Рассказав ему о разговоре Каттера с Гилд, Джо Саммерс настояла на том, что приготовит ему яйца по-мексикански. Стоило ему сесть за стол, как зазвонил сотовый. Случилось это минут пять назад. Звонил детектив Грин.

— Кенникот, — в голосе Грина звучала тревога, — вам надо успеть к десяти в ратушу. Это срочно.

— Что? — Кенникот едва успел проглотить первую ложку блюда. Яйца были восхитительные.

— Я в Кинг-Сити, только что выехал от Торнов. Кэтрин Торн имела склонность душить людей. Два года назад она повредила своей матери голосовые связки. Поэтому миссис Торн за все время не проронила ни слова. Она не может говорить.

— Как и Брэйс, — добавил Кенникот, вытирая лицо красной салфеткой. Фрагменты складывались в картину наподобие последних недостающих в кроссворде слов.

— То, что рассказывала Макгил, похоже на правду. Ее показания полностью оправдают Брэйса. А Брэйс собирается сегодня утром заявить о своей виновности ради жены с сыном.

— Вам следует знать кое-что еще. — Кенникот вкратце пересказал Грину услышанное про Каттера от Джо Саммерс.

— Твою мать… — отозвался Грин.

Кенникот впервые за все эти годы услышал, чтобы детектив выругался.

— Вы должны быть там, Кенникот.

— Я на Торонтских островах.

— Постарайтесь успеть туда как угодно. И не забудьте про галстук. Саммерс не даст вам выступить в качестве полицейского. Возможно, вам удастся все рассказать как адвокату.

«Ничего мне не удастся, если я туда вообще не попаду», — думал Кенникот, беспомощно глядя на пыхтящий и удаляющийся от причала паром.

В отчаянии озираясь по сторонам на болтающиеся возле берега лодки, он вспомнил, что говорила о переправе Джо Саммерс на Валентинов день: «…значит, застрял на полчаса, если, конечно, не стащить у кого-нибудь лодку или не разыскать некоего Уолтера — местного „таксиста“, который занимается этим с незапамятных времен».

«Стащить, воспользовавшись полицейскими полномочиями, — думал Кенникот, глядя на лодки, — или разыскать Уолтера».

Он вдруг услышал бибиканье, которое доносилось примерно оттуда, где стоял паром.

Это оказался тот самый «таксист».

«А этот Уолтер, должно быть, неплохо зарабатывает, подбирая опоздавших на паром», — думал на бегу Кенникот, отчаянно размахивая руками.

— Слава Богу! — воскликнул Кенникот, спускаясь в узкое суденышко. — Мне нужно переправиться как можно быстрее.

Водитель, не вставая, медленно повернулся в его сторону. На нем была видавшая виды синяя морская фуражка с вышитыми выцветшей красной нитью словами «Водное такси Уолтера». На узкой физиономии доминировали лихо закрученные вверх усы и длинные бакенбарды. На вид ему было слегка за шестьдесят. Казалось, сиденье, на котором он восседал, стало за долгие годы повторять контуры его тела. Он равнодушно взглянул на Кенникота, как человек, который всю жизнь только и слышал подобные заявки от опоздавших на паром.

— Я еще минут пять подожду — может, будут другие опоздавшие, — отозвался он и, отвернувшись, вытащил из лежащей возле него пухлой стопки газету.

Кенникот часто дышал.

— Офицер Дэниел Кенникот, — представился он, вытаскивая свой жетон. — Полиция, дело срочное, сэр.

Нехотя повернувшись, Уолтер взглянул на жетон Кенникота, однако это не произвело на него впечатления.

— А Хэп Чарлтон заплатит мне вместо одного за четверых, которых я, возможно, и дождался бы?

— Даже за восьмерых. Я заплачу вам прямо сейчас, — Кенникот полез за бумажником, — но мы должны отправляться.

Уолтер не спешил.

— Я ничего никому не должен… — вновь отворачиваясь, сказал он.

Кенникот стиснул кулаки и мысленно прокрутил свои дальнейшие действия. Повысить голос. Вытащить пистолет. Тут он услышал, как завелся мотор.

— …но если вам так угодно… — Лодка резко тронулась с места, отбросив Кенникота к жесткой спинке деревянного сиденья. Он взглянул на часы: 9:35.

«Водное такси Уолтера» лихо бороздило воды гавани. Подпрыгивая на волнах, Кенникот вытащил из кармана галстук. Уолтер посмотрел на него в зеркало заднего вида.

— Хорошо одеты для полицейского, — заметил он.

Ничего не ответив, Кенникот лишь кивнул.

— Дэниел Кенникот, — вспоминая его имя, сказал Уолтер. — Почему вы кажетесь мне знакомым?

Глядя на приближающийся город, Кенникот стал завязывать галстук. Он знал, что за этим последует. Такое случалось с регулярностью примерно раз в месяц.

— Вспомнил. Вы тот самый адвокат, ставший полицейским, да?

Кенникот затянул галстук потуже.

— Да, — ответил он без энтузиазма. — Откуда вы знаете?

Уолтер пнул лежащую рядом стопку газет.

— Я газетный червь. Запоминаю все лица.

— Я не стремился к такой популярности, — отозвался Кенникот.

Уолтер равнодушно кивнул.

— Я тоже потерял брата, — сказал он. Впервые за все проведенное с ним в лодке время Уолтер посмотрел ему в глаза. — Двадцать лет назад. А до сих пор больно.

Кенникот кивнул.

— Долго еще? — поинтересовался он, показывая в сторону приближающихся городских высоток. Они только обогнали паром.

— Минут пять — чуть больше.

Они причалили в 9:45. Кенникот выскочил из лодки, едва она коснулась причала.

— Спасибо, Уолтер! — крикнул он уже на бегу. Хотел всучить ему сотню долларов, но Уолтер отказался от денег.

Возле пристани была уйма народу.

— Прошу прощения, простите, — направо и налево извинялся Кенникот, проталкиваясь сквозь толпу. Он добрался до Королевской набережной — широкой улицы, окаймляющей озеро. Не дожидаясь сигнала светофора, выскочил на дорогу и замелькал между гудящими машинами. Впереди был тоннель под Гардинер-экспресс-вей. С правой стороны узкий тротуар был отделен от проезжей части бетонным барьером, и устремлявшиеся туда люди образовали пробку.

Кенникот не мог рисковать. Он перешел на другую сторону дороги и побежал по проезжей части навстречу движению. Казалось безопаснее, если видеть приближающиеся машины. Для большинства водителей было настолько неожиданно видеть в полутемном тоннеле бегущего им навстречу мужчину в приличном костюме, что они начинали резко тормозить.

Выскочив из северного конца тоннеля, он зажмурился от солнца и стал подниматься в направлении Фронт-стрит. Слева остался центральный железнодорожный вокзал. Впереди он увидел возвышающиеся над широким тротуаром часы. Они показывали 9:48. Несколько таксистов-сомалийцев толпились возле одной из своих машин. Заметив бегущего по улице Кенникота, один из них крикнул ему:

— Такси, сэр? Такси?