– Да какой тут обман?! – воскликнул первый разведчик. – С обозом уходят! Великой толпой! От Москвы прочь!

Их уже тесно обступили ратники. Все задавали один и тот же вопрос: «Хромец от Москвы уходит? Как же так? Не будет битвы?» А то все уже к смерти приготовились, а тут – радость, кому помирать-то хочется?

Василий Дмитриевич взглянул на Кручину.

– Что, князь? – вопросительно кивнул тот.

– А ты еще не понял, воевода?

Тот наконец-то смекнул.

– Да будет тебе?! – сам захлопал глазами. – Пресветлый князь?! Чудо, стало быть, свершилось?!

Василий Дмитриевич кивнул:

– Богородица помогла. Владимирская Божья Матерь. Услышала Пречистая молитвы наши! А что еще может быть, воевода? Почему людоед вдруг ушел? Сам думай!

Многие думали об этом. Десятилетиями и столетиями думали: отчего ушел кровожадный Тимурленг из-под Ельца, почему не дошел до Москвы, не истребил всех, кто попался ему под руку? Богородица помогла? Или грабить в стране русов было толком нечего? А вот в Сарае, ожидавшем расправы, было.

Летописец хвастливо зафиксировал, что Тимур захватил Москву. Но этого же не было! Да что азиатскому летописцу до географии далекой и непонятной Руси, зимой прятавшейся в снегах, а летом – в болотах? Мог он разве отличить Рязань от Москвы, Великий Новгород от Владимира, Суздаль от Нижнего Новгорода? Для него что Рязанская земля, что Московская, все одно. Русь и Москва – это все, что он знал.

Но вот они – строки:

«Государь Сахибкиран направился в сторону Москвы, которая тоже является одним из городов Руса. Придя туда, победоносное войско напало на всю ту округу, на сам город и его окрестности. Всех тамошних военачальников разгромили и унизили силой и мощью рук, острием меча. Войскам в руки попало бесчисленное множество вещей: золото и серебро, шелка и другие ткани, соболей и песцов, куниц и черных соболей, сабель, хороших коней».

В русских летописях ничего нет о разграблении Тимуром Москвы. Как Батый брал – есть, как Тохтамыш жег – тоже. Как Тимур испепелил столицу неверного Руса – нет. А он бы ее испепелил, тут можно не сомневаться, ведь ни Батый, ни Тохтамыш не вели религиозных войн – только грабили и убивали, брали в полон, а Тимур вел. И его джихад хорошо запомнили все, где он был. Особенно христиане на Кавказе. Русские летописи обрывают поход Тимурленга на несчастном Ельце и на пророческом сне, который привиделся завоевателю, в нем явилась к азиатскому правителю женщина в сияющих белых одеждах и повелела уходить прочь.

И Тимурленг ушел. Это было время, когда он и его полководцы сметали города Золотой Орды, колесили по всей западной территории Дешт-и-Кипчака, предавая огню все, что встретится им на пути.

Летописец говорит, что он взял «Сарай, Урус и Урусджак». (Урус – Россия, Урусджак – Малая Россия, то есть Малороссия, Украина.) «Ограбили и покорили тамошний улус. В качестве трофея взяли бесчисленное множество лошадей, верблюдов, баранов и кое-что другое, красавиц: девушек и женщин». А затем прибыли в Азак (Азов), и тут был дан ярлык: «Мусульман отпустить, неверных убить!» И выполнили. Летописец оставил об этом память: «Так в Азаке мусульман отделили от других народов и отпустили. А всех неверных (христиан. – Авт.) пропустили через стрелы джихада и их дома ограбили и предали огню». Затем была страна черкесов, потом Кубань, вновь Кавказ и, наконец, Хаджи-Тархан (Астрахань) – вторая столица Золотой Орды, город не менее, а может быть, еще более богатый, чем Сарай, поскольку был центром международной купеческой жизни. Города Золотой Орды не были сильно укреплены, потому что им не было от кого защищаться. Это сама Орда нападала на всех, ордынцы были тут хозяевами всему. Пока не пришел эмир Тимур. Все было разграблено, все были убиты или уведены в плен. Подчинив и опустошив все западное крыло улуса Джучи, эмир Тимур в начале 1396 года возвращался домой, в Самарканд…

Летописец подводит итог походу 1395–1396 годов: «Сахибкиран, отмеченный счастьем, покорил страны Дашти Кипчака, страну Дашти Хазар (“Хазарское поле” – Северный Кавказ и Нижняя Волга. – Авт.), правое крыло и левое крыло улуса Джучи и северные страны (Русь. – Авт.) и включил в свои владения. Победоносное войско из стран, округов и областей, таких как области Окек (Увек, близ будущего Саратова), Пан, Маджар, Рус, Черкас, Башкирд, Макас (Мокша. – Авт.), Балчимкин, Крым, Азак, Кубань и Алан (Алания на Северном Кавказе. – Авт.) вместе с прилегающими и относящимися к ним, покорил, некоторые земли, население которых сопротивлялось, он разрушил и разорил. Выжившие и бежавшие, изничтоженные, блуждали, странствовали в степях и весях».

Дело было сделано – от государства хана Тохтамыша, от Золотой Орды, не осталось и следа. Теперь весь Дашт-и-Кипчак, все Половецкое поле принадлежало Хромцу. Во главе улуса для вида он поставил кукольного хана Кайричака Оглана, которого мог сместить в один момент. Чингисхан мог негодовать, на небе ли, в аду ли, на простого эмира из Кеша, безродного выскочку, но этот амбициозный эмир перевернул весь существующий порядок вещей, презрел и растоптал Ясу Чингисхана, его священный закон, и сказал: «Теперь я хозяин на этой земле. Да будет так!»

Глава третья

Индийский поход

1

Прошло два года. Вся Центральная Азия лежала у его ног. Дашт-и-Кипчак был ему рабски покорен, он оказался буквально провинцией Мавераннахра. Туран стал одним из самых богатых государств на земле, а его столица Самарканд, возможно, самой богатой и роскошной столицей в подлунном мире. Но жизнь в движении. И армия истинного полководца жива, только пока она видит впереди чужие земли, где еще не ступала нога ее предводителя и где не проливалась в битвах кровь. Тимур нередко думал о том, что Аллах позволяет ему многое. Вершить судьбы миллионов, разрушать и создавать царства. Карать и миловать по велению собственного сердца – так, словно ему, Тимуру, доверили бразды правления над всеми народами. А если так и есть? Стало быть, он на верном пути, иначе Господь оборвал бы нить его жизни, как Он обрывал одну за другой нити жизни всех его врагов! Используя его, Тимура, отточенный меч! Не это ли лучшее свидетельство расположения к нему Аллаха?

И он, Тимур, должен отблагодарить Бога верной службой ему. Стать еще крепче и вернее на этом пути.

На пути джихада. На пути священной войны против неверных.

Сомнения в собственной правоте, как то, что вдруг укололо его в сердце под тем же Ельцом, когда ночью во сне он увидел мать Исы – Марьям, теперь