Кончался каньон округлой залой со сводом — такой большой, что туда запросто помещался купол базилики Святого Петра, и еще хватило бы места для злобного швейцарского гвардейца с арбалетом. Из центра потолка спускалась цепь с массивной медной сферой, изображающей Землю; она висела в метре над плечами колосса, ликом похожего на раба, освободившегося от пожизненной каторги: на нем читались радость, надежда, гордость, праведность и зерно безумия. На каменной скрижали у постамента было написано: АТЛАНТ РАСПРАВЛЯЕТ ПЛЕЧИ.

— Ну, что скажете, Айн? — спросила Джоан. Она подняла Электролампу над головой, чтобы джинния могла разглядеть все получше.

— Мне кажется, — сказала Айн Рэнд, будто бы делясь сокровенными размышлениями, — если бы вы могли любить человека, чья мысль все это породила… если бы вы приняли его ценности настолько, что вышли за него замуж… то было бы еще не все потеряно. Ваше увлечение так называемым «либерализмом» вроде охраны природы характеризует вас как альтруиста и деятельного мистика, но, возможно, вас еще можно спасти. Придется объяснять вам достоинства эгоизма.

— О, здорово, — проговорила Джоан. — Вот вы о чем.

КТО УПРАВЛЯЕТ «КЕНГУРУ»

— Значит, вы заявляете, что ваша философия объективизма абсолютно последовательна, — сказала Змей, когда лифт третьего уровня в «Новом Вавилоне» вез их от 120 до 180 этажа, — и что человек, который согласен хотя бы с малой ее частью, самоочевидно соглашается с ней целиком.

— Правильно, — сказала Айн Рэнд.

— И следовательно, каждая, кто верит в силу разума и считает себя рационалисткой, должна автоматически соглашаться со всем, что вы говорите.

— Поскольку я права, почему бы всем мыслящим рационально людям со мной не согласиться?

— Да… и отсюда следует, как Э. Ли следует за Робертом[206], что любой, кто с вами не согласен, по определению нерационален.

— Если человек не может указать на конкретную ошибку в моих предпосылках либо выявить скрытую противоречивость моих выводов, то да, его следует считать нерациональным. А если он будет настойчиво отрицать реальность и дальше после того, как ему объяснят, как обстоят дела на самом деле, то его придется признать еще и безнравственным.

— И когда вы разработали эту философию?

— Миллиарды лет назад. Я придерживалась этой философии, сколько себя помню. Я в этом вопросе готова отдать должное лишь Аристотелю; а вся история западной мысли с IV века до нашей эры сводится к борьбе между Аристотелевой логикой и мистицизмом Платона.

— И вот появились вы, чтобы восполнить пробелы в системе Аристотеля.

— Чтобы очистить ее от налета платонизма. «Платон мне друг, но истина дороже» — эти слова приписываются Аристотелю. Первая часть фразы — сантименты сбитого с толку человека; Платон никакой не друг, он достоин лишь презрения. Дорога только истина. Истина, осознанная мыслящим сознанием.

— Иными словами, всеобщим здравым смыслом.

— Смыслом — да. Только не всеобщим. Такое бывает до обидного редко.

— Мне тут не совсем все ясно, мисс Рэнд, — сказала Змей. — Простите мое непочтение, но, принимая во внимание то, во что вы вроде бы верите, я вообще не понимаю, почему вы выступаете за личную свободу.

— Отсутствие принуждения — необходимая предпосылка для мышления. Под дулом пистолета человек думать не может.

— Да, но поскольку вы говорите, что придерживались этой философии, сколько себя помните, то я вынуждена считать, что вы родились сразу со всеми нужными знаниями и никогда не ошибались. А когда вы к этому добавили, что вы — первый философ после Аристотеля, которому есть что сказать, — такая жемчужина скольких там, двадцати четырех столетий? — получается, что обычным людям-то и думать самим уже не нужно.

— Никто не может заставить человека согласиться со здравым смыслом, — ответила Айн Рэнд. — Это явное противоречие альтруистов! Человек волен отрицать реальность, если ему хочется, — но если ему хочется именно этого, он должен быть готов и к последствиям. У таких людей нет права пользоваться плодами моего мышления.

— Эти последствия, — сказала Змей, — они подразумевают…

— Провал, — перебила Айн Рэнд. — Предельное последствие для тех, кто отрицает реальность, — неизбежный провал. Вглядитесь в любого никчемного бродягу, и под слоем грязи увидите человека нерационального.

— Этаж сто восемьдесят, — объявил лифт.

— Думаю, теперь я вас поняла, — сказала Змей.

Согласно планам Лонни Мацусиды, по окончании строительства «Вавилон» будет насчитывать 500 этажей, иметь такой же шпиль, как и у «Феникса», отчего общая высота составит 5831 фут. Пока же башня была полностью остеклена только до 189-го этажа; стальная конструкция же высилась на 228 этажей. Именно до этой кульминации поднялись Джоан, Змей и Айн Рэнд в поисках матери Гарри Винифред Гант, которая работала на «Вавилоне» прорабом. Последний участок они проехали в рабочем лифте с сеткой, Змей и Джоан — в касках, выданных лифтером, Автоматическим Слугой по имени Мелвин-261.

На верхнем ярусе «Вавилона» башенные краны-«кенгуру» перетаскивали стальные балки и фермы — «кенгуру» они назывались потому, что крепились на подвижных платформах, которые поднимались гидравлическими домкратами и могли запрыгивать вверх по мере роста здания. Также там был специальный Центр управления «кенгуру», сокращенно — ЦУК: защищенная от непогоды кабина с суперкомпьютером, системой наблюдения и средствами связи, позволявшими Винни Гант общаться со всей строительной бригадой.

Разумеется, в строительстве было задействовано много Автоматических Слуг, но профсоюзы и федеральные законы требовали, чтобы значительную часть работ выполняли люди. На самом верху этими людьми были коренные американцы, в основном — нью-йоркские и канадские могавки, чей вестибулярный аппарат и бесстрашие на высоте уже стали поистине легендарными. Помощником Винни работал ветеран по имени Джим Росомаха — они с ней трудились бок о бок с 1975 года: он только начинал тогда строительную карьеру помощником сварщика. Первые два года у них происходила любовь, и угли этого романа до сих пор не погасли; в какой-то момент речь даже заходила о свадьбе, но в 1978 году в сюжет ворвался Джерри Гант. Джоан иногда задавалась вопросом, насколько отличался бы Гарри — и не только в смысле акрофобии, — если б его отцом был индеец.

— Джимми, — сказала Винни Гант в рацию, — поднимись на 2–2—7, северо-восточный участок. Уорнера-990 опять сдуло. — На одном из мониторов было видно, как на страховочном тросе раскачивается Автоматический Строитель: он улыбался, даже вися над пропастью. — Когда вытащишь, отправь его в мастерскую, пусть проверят гироскопы.

— С техобслуживанием проблемы? — поинтересовалась Джоан.