меня планида, – отвечал Стас. – Вы должны понять, ребята, что я все же по своей природе монах, и мне крутиться среди женщин с их проблемами не подобает. И потом, я же буду настоятелем монастыря!

– Будешь крокодилов крестить, – фыркнула Ванда насмешливо.

– Буду, – кивнул Стас. – Если получится конечно. Старик Трускальд уверен, что из той команды, что собрал ему Ланго, есть несколько перспективных ребят. Представьте только, один из них – барсиф!

– У нас тут тоже дел немало, – сказала Диана. – Воспитательный лагерь расформировывается, а это столько проблем! Ведь каждому надо найти родителей, а там еще неизвестно, ждут ли его. К тому же надо еще разбираться с папашами, у некоторых уже по три десятка детей от разных женщин.

Диана, благодаря своим связям, оказалась в руководстве сил реформирования, и теперь даже выглядела совсем по-другому.

– Этих детей еще воспитывать надо правильно, – напомнила Агата.

– А мы о чем! – фыркнула Диана. – Теперь надо еще решить, что значит – правильно? Их же воспитывали, как будущих производителей.

– Девочки, мне пора, – напомнил Стас.

Они спохватились, и все вместе поехали домой к Агате, чтобы устроить там прощальную трапезу. Стас постарался не напрягать ситуацию, но и без этого женщины разревелись, а Ванда принялась запугивать Стаса картинами своего нравственного падения.

– Приеду и накостыляю, – сказал ей Стас.

– Ты нашел своего Неделина? – спросила Диана.

– Его довольно жестоко пытали, – сказал Стас. – Он сейчас в военном госпитале.

– А почему все-таки не судили ни одного крокодила? – спросила Ванда. – Они же столько натворили!

– Спроси лучше, почему не стали судить тех землян, кто им помогал, – вздохнул Стас. – Впрочем, я никого судить не собираюсь.

– Я слышала, толпа разнесла здание Управляющего комитета, – сказала Ванда.

– Толпа есть толпа, – философски заметила Агата. – Только представьте, какие-то идиоты даже пытались избить Ланго! Где бы они были, если бы не он!

– Нам еще многому предстоит научиться заново, – сказала Диана, и в этом тоже прозвучало ее обновленное предназначение.

Пришло время расставаться, за Стасом приехал специальный летающий корабль, не слишком большой, но весьма комфортный. Агата уткнулась брату в грудь и призналась:

– Ты перевернул мою жизнь.

– Это ты перевернула мою жизнь, – отвечал Стас. – А заодно и жизнь всей планеты.

Диана воспользовалась случаем расцеловать его в губы, и сказала с сожалением:

– У меня было столько случаев, чтобы соблазнить тебя, но я каждый раз останавливалась. Ты будешь обо мне молиться?

– Попробую, – сказал Стас с улыбкой.

– А я начинаю думать о монашеской жизни, – призналась Ванда.

– Если будут вопросы, я на проводе.

С горьким чувством он поднялся на корабль, и за ним закрылась дверь. Корабль ему прислал Ланго, и он же первым делом связался с ним, когда корабль взлетел. Сам Ланго в это время был в Австралии, где оформлялось присутствие рептилидов на планете.

– Я очень надеюсь на вашу помощь, Стас, – сказал Ланго с экрана. – Ваш авторитет поднялся на немыслимую высоту, и я уже слышал предложения о возведении вас в сан епископа.

– Избави Бог, – отозвался Стас. – Я так постарался спрятаться в джунгли, а вы хотите меня снова извлечь на свет. Когда же мне спасаться?

– Разве вопросы вашего спасения не коррелируются с состоянием общества?

Стас кашлянул.

– Возможно, – сказал он. – Но, если честно, меня пугает эта популярность. А если представить, как в Акулью Гору потянутся паломники, чтобы посмотреть на крещенного крокодила, то становится и вовсе не по себе.

– А меня это воодушевляет, – признался Ланго. – Если честно, я и представить себе не мог, что в нашем обществе поднимется вдруг такой интерес к земной культуре. Я даже грешным делом считал это привилегией гринбеев, но оказалось, это повсеместное явление.

– Я уверен, – сказал Стас, – что это явление станет примером для многих землян. Тех землян, кто забыл о смысле бытия.

– Это было бы прекрасно, – согласился Ланго. – Только я бы попросил вас, Стас, об одном одолжении. Не спешите адаптировать обряд под рептилидов. Мне кажется, в начале этого пути мы просто обязаны держаться не только духа, но и буквы. Пусть нам пока еще трудно дается крестное знамение, но пусть решение рождается из глубины верующего сердца.

Стас столько усмехнулся.

– А мы и не собирались идти в этом вопросе на послабления, – сказал он. – Вот появятся в вашей среде священники и епископы, тогда и будете думать, как вам креститься.

Корабль поначалу сделал посадку в Киншасе, где на борт поднялся епископ Христофор со своими сопровождающими лицами, и только после этого взял курс на Акулью Гору. В кратком полете епископ успел побеседовать со Стасом о самых разных проблемах. Так, например, он деликатно поинтересовался:

– Ваше имя, отец Станислав, кажется не вполне православное?

– Да, – согласился Стас. – Но после одного из объединительных соборов мы с католиками признали взаимное уважение канонизированных святых в обеих церквах. Так что теперь мое имя как бы утверждено церковно. Меня рукополагали уже с этим именем.

– А какое имя вы бы хотели получить при пострижении?

Стас улыбнулся.

– Когда в детстве я узнал, что у меня неправославное имя, я очень, чтобы меня называли древним именем Стахий, мне казалось, что оно подходит по звучанию. Так что если мое мнение учитывается, я бы хотел оказаться Стахием.

Епископ согласно кивнул.

– Как вам будет угодно. Поскольку монашество было под запретом, придется мне самому вас рукополагать, Станислав. Вы не будете против?

– Почему бы мне быть против?

– Ну, я не во всем являюсь монахом, – произнес епископ. – Вас может покоробить то обстоятельство, что я женился, как только это было разрешено собором.

Стас вздохнул.

– Мы все пережили период послабления, – сказал он.

Епископ удовлетворенно кивнул.

– Вы намерены поднимать вопрос о канонизации тех духовных лиц, что погибли во время военных действий?

– Я думаю, этот вопрос поднимут и без меня, – сказал Стас. – Если там, конечно, были проявлены категории святости – мученичество, исповедничество. Если честно, меня пугает некоторая торопливость в реформировании общества. Это питательная среда для карьеристов, которые кинутся доказывать свою реформированность. Вы понимаете, о чем я?

– Прекрасно понимаю, – усмехнулся епископ. – Очень надеюсь на то, что эта торопливость не коснется православия. Тоже ведь можно дров наломать.

В Акульей Горе на месте монашеского скита уже стояла церковь в византийском стиле, и прибытие епископа собрало всех, кто там был, человек тридцать. Колокольный звон взбудоражил дикие места, но каким-то образом органично вписался в мир джунглей, создавая праздник для всех. Благословив всех труждающихся и монашествующих, епископ в сопровождении Стаса прошел по уже настеленным мосткам к реке, где к нему выполз Трускальд для благословения. Потом, вместе с крокодилом во