Николай впервые слышал о том, что Вера стала вице-президентом банка, но сразу понял, что Звягинцев пытается ее оскорбить. Увы, как ответить наглецу, он не знал. За Веру вступился неведомый ему Руслан Гаджиевич.

— Пиар тут ни при чем, — нахмурился он. — Вера Васильевна — прекрасный экономист. Она достойна этой должности.

— Спасибо, я могу сама за себя постоять, — невозмутимо откликнулась Вера.

— Виноват! — вскричал Звягинцев. — Я ничего такого не имел в виду. Так вот, вернемся к проекту. Мы хотим поставить мюзикл по русской классике. Наш, так сказать, ответ «Горбуну из Нотр-Дама».

Вера с улыбкой взглянула на своего спутника. «Бывают странные сближения», — подумала она. Они же только что говорили о мюзикле по русской классике, от которого отказался академический театр. Но Николай не ответил на ее улыбку. Он был предельно мрачен.

— Руслан Гаджиевич готов стать спонсором, — продолжал между тем Звягинцев. — Вы, Вера Васильевна, тоже могли бы подключиться. А Николай мог бы нам это поставить.

— Меня это не интересует, — отрезал Николай.

— Вера Васильевна! — умоляюще вскричал Звягинцев. — Вы могли бы его уговорить. Внесите хотя бы посильный вклад.

— Он не маленький, чтобы его уговаривать. А меня ваш проект тоже, честно говоря, не вдохновляет.

— Что, Верочка, все воешь на луну? — вступила в разговор Лора. Восточный господин дернул ее за руку, но она лишь упрямо тряхнула головой и продолжила: — Она ни за что не даст вам денег, Леонид Палыч. И ему ставить не даст. Просто из вредности.

— Но почему? Вы что-то имеете против мюзиклов? Мюзикл — это великолепный жанр!

— Да, когда ставит Боб Фосс или Кэрол Рид [15], — согласилась Вера.

— А мы должны доказать, что наши не хуже. Мюзикл, если хотите, — это своего рода показатель уровня развития страны. Деньги в стране есть, экономическая ситуация изменилась. Россия встает с колен, а мюзикл — идеальный жанр, чтобы это отразить. Народ устал от линялых джинсов так называемого демократического театра, — Звягинцев уже рубил воздух ладонью, как Ильич на броневике. — Публику надо ослепить. А чтобы ее ослепить, надо вывалить перед ней на сцене, ну, скажем, четыре миллиона долларов.

— Простите, я всего лишь бухгалтер, — перебила его Вера. — У меня несколько иное отношение к деньгам. А хотите ослепить, — добавила она с усмешкой, — ставьте «Мастера и Маргариту». И пусть каждый вечер четыре миллиона слетают с потолка. Но только чтобы каждый вечер новые. Публика будет в восторге.

— Напрасно вы так, — обиделся Звягинцев, и Руслан Гаджиевич тоже укоризненно покачал головой. — Мы хотим поставить что-нибудь из Островского. Ты же у нас специалист по Островскому, правда, Коля? Как насчет «Последней жертвы»? А потом и твой проект можно было бы пропихнуть. Им ведь пока никто не заинтересовался?

— Что за проект? — спросил Руслан Гаджиевич.

— Вот, дошли до меня слухи, — как в восточной сказке заговорил Звягинцев, — что наш новоявленный лауреат хочет ставить «Евгения Онегина» — заметьте, не оперу! — да только ни один театр не берется.

— Отстой, — томным, чуть гнусавым голоском протянула Лора, видимо, вспомнив школьную программу. — Кому это нужно?

Николай почувствовал, как его захлестывает волна бешенства. Конечно, в театральных кругах невозможно что-либо удержать в секрете, но до чего же противно сознавать, что о его замысле пронюхал именно Звягинцев, да еще собирается так откровенно его шантажировать.

Ему вдруг вспомнился помощник депутата, приглашавший его снимать порнуху. Николай тогда еще спросил, кто рекомендовал его на эту престижную работу, и тот ответил: «Одна чува». Он не отрицал, что это Лора! Да нет, он прямо подтвердил… И вот… выходит, Лора знакома со Звягинцевым? Тогда, два… нет, уже почти три года назад, Николай, испугавшись, что помощник депутата вздумает давить на него через родителей, бросился за помощью именно к Звягинцеву. А если это была разводка? Что, если за помощником депутата с самого начала стоял Звягинцев со своим тогдашним проектом, в котором Николай отказался участвовать?

Николаю пришлось напомнить себе, что, если бы не Звягинцев с его клипами из русской классики, он не встретил бы Веру в ресторане «Прага». Вера тоже, видимо, почувствовала, что он готов взорваться, и вмешалась:

— «Последняя жертва»? Боюсь, вы на этом не остановитесь. «Последних-то жертв может быть много, — привела она слова Дульчина из пьесы, — да потом еще несколько уж самых последних». — Вера бросила лукавый взгляд на Николая, потом на Звягинцева. — Мой вам совет, уж если хотите Островского, ставьте лучше «Бешеные деньги». Они к теме ближе. К четырем миллионам. Всего хорошего, Руслан Гаджиевич. Желаю успеха.

Она повернулась, потянув за собой Николая, и они ушли.

— Что это за Руслан Гаджиевич? — хмуро спросил Николай, немного отдышавшись.

Ему ужасно не понравилось, что Вера за него вступилась при всей честной компании, а сам он стоял дурак дураком и слова не мог сказать. Ему хотелось на ком-нибудь сорвать досаду.

— Уразбаев, — невозмутимо ответила Вера. — Банкир. Президент банка «Золотой стандарт».

— Ясно. Только такой и мог польститься на Лору, — язвительно заметил Николай. — У них там считается, что любимого тела должно быть много.

— У кого это «у них там»? Мне такие выпады не нравятся. Кстати, ты тоже в свое время… польстился, — сухо напомнила Вера. — Давай лучше поговорим о другом. Расскажи о своем проекте. Ты ведь о нем собирался рассказать, когда нас прервали?

— Да. — Николай нахмурился, стараясь сосредоточиться. Встреча с Лорой и компанией выбила его из колеи. У него было ощущение, что его обложили со всех сторон, как на охоте, причем Лора тоже внесла посильный вклад. — Но, собственно, ты все уже знаешь. Я хочу сделать инсценировку «Онегина».

— Наш ответ английскому фильму? — улыбнулась Вера.

— Английский фильм был типичной дешевкой, — горячо заговорил Николай, стряхнув с себя наконец дурное настроение. — Но они хоть это сделали к двухсотлетию Пушкина, а у нас вообще никто ничего не смог. Никто даже не пытался. Я хочу сделать философский спектакль, не иллюстративный, как английский фильм, а динамичный, игровой. У меня автор будет вмешиваться в действие… я уже нашел актера на эту роль. Но главное, у меня будет само действие, диалоги, характеры, я задумал быструю смену сцен и декораций. И это не будет стоить четыре миллиона долларов… я надеюсь. Я все построю на ширмах и поворотном круге… Извини, это уже профессиональный жаргон.

— Сон Татьяны будет? — задумчиво спросила Вера.

— Обязательно!

— С медведем?