Открытие «иных»: Ренессанс становится глобальным

Пребывание Филиппо Липпи в Берберии показывает, что Ренессанс был не просто эпохой великих художественных инноваций, но еще и временем разрушения границ известного людям мира.

С античности и до конца средних веков наследие, торговые связи и географическое положение Италии приводили к частым контактам не только с другими регионами средиземноморского бассейна, но и с более далекими уголками земли. Из трудов античных авторов, таких как Плиний и Страбон, мы знаем о походах Александра Македонского в Персию и до берегов Инда. Римская империя простерлась от северных берегов Британских островов до безжизненных пустынь Нубии, от атлантического побережья Испании до берегов Каспийского моря. Торговля, смуты и войны средних веков познакомили Флоренцию с блекнущей роскошью Византийской империи – следы этого до сих пор можно видеть на юге и в бывшем экзархате Равенны. С мусульманами флорентийцы встречались в Андалусии, на Сицилии, в Египте и Святой Земле. Флорентийские купцы доходили даже до необычных, занесенных снегами просторов Киевской Руси. Оправившись от неожиданного шока монгольского вторжения XIII в., средневековые итальянцы задумались о дальнейшем расширегии географических границ воображения. Увлеченные pax Mongolica, Великим шелковым путем через Центральную Азию в Китай любознательные европейские исследователи (а среди них были фламандский францисканец Вильям Рубрук и венецианец Марко Поло), возвращаясь домой, рассказывали соотечественникам о дальних уголках Земли.

Однако, хотя средневековая Италия была «встроена» в большой мир, случайные, не всегда проходимые и зачастую опасные пути передачи знаний делали контакты с другими культурами не просто неровными. В конце средних веков представления о неитальянском мире оставались фантастическими, волшебными и абсолютно невероятными. Несмотря на то что в рассказе Марко Поло о его путешествиях немало точных наблюдений, не меньше там совершенно фантастических выдумок, родившихся в богатом воображении автора, а не увиденных собственными глазами. Ходили рассказы об единорогах, о людях с «хвостами в ладонь длиной… и толстыми, как собачьи», о долинах, наполненных алмазами, об островитянах с собачьими головами.7 Даже строительство реальной Великой Китайской стены было окутано странными и фантастическими выдумками. Подобные сказочные фантазии вовсе не были нетипичными. Мир воображения был наполнен необычными и невероятными созданиями. Легенда о пресвитере Иоанне, невероятно добродетельном и богатом короле, потомке одного из трех волхвов, сыграла чрезвычайно важную роль в формировании представлений о Востоке и Африке за Сахарой.8 Поскольку пресвитер Иоанн был христианином, то легенда о нем стала основой даже для международной политики. То же можно сказать о различных вариантах истории любви Александра Македонского к королеве амазонок. Аль-Идриси, географ XII в., живший при дворе короля Сицилии Рожера II, утверждал, что в Японии так много золота, что там даже собакам делают золотые ошейники.9 А сэр Джон Мандевиль (вероятно, вымышленный) рассказывал в своей книге о землях, где живут фениксы, плачущие крокодилы и люди, у которых голова на груди.10

А вот начало Ренессанса ознаменовало собой радикальный отход от представлений прошлых лет. Хотя контакты с другими странами, народами и культурами случались и прежде, XIV в. стал началом беспрецедентного расширения горизонтов знаний, которое повлекло за собой колоссальный рост знаний и понимания окружающего мира.

Не следует считать, что единственным источником новых знаний об окружающем мире стала вновь открытая человечеством античная и, в частности, греческая литература.11 На полуостров постоянно прибывали «другие» – и, в частности, евреи из Испании, Португалии, а впоследствии из Германии. И это открывало пути к огромному социоэкономическому разнообразию, к получению медицинских, лингвистических и философских знаний огромной ценности. Но самым главным источником знаний в эпоху Ренессанса стали путешествия. И вынужденное путешествие Липпи в Берберию стало воплощением духа времени. Особенно много сулил Восток. В 1338 г. флорентийский путешественник Джованни де Мариньоли стал первым человеком после Марко Поло, достигшим Китая и вернувшимся обратно. По поручению папы Бенедикта XII он установил дипломатические отношения и привез массу коммерчески полезной информации. Торговля с армянским королевством Киликия, мамлюкским султанатом в Каире, королевском Хафсидов в Северной Африке, империей Тимуридов в Центральной Азии и с зарождающейся Оттоманской империей развивалась стремительно. А вместе с ней росла и жажда новых, более точных знаний о народах, языках и обычаях других стран. Знания расширялись постоянно. Европейцы неожиданно открыли для себя Африку за Сахарой. Путешественники пересекали пустыни и моря в поисках новых земель и новых богатств. Но и на западе их ожидали неожиданные открытия. В 1312 г. на Канарских островах высадился Ланчелотто Малочелло (в его честь был назван остров Лансароте), и все взоры устремились на закат.12 Всем хотелось открыть новый морской путь в Китай. Генуэзец Христофор Колумб и другие мореплаватели вслед за ним устремились на запад и открыли совершенно новые земли за Атлантическим океаном. Вместо мифотворческого невежества прошлого появилась богатая и подробная картина мира, который оказался гораздо больше и интереснее, чем кто-либо себе представлял.

Историки придают огромное значение тому, как грандиозно расширились знания об «иных» землях в XIV в. И это расширение определило форму самого Ренессанса. Совершенно естественно будет воспринимать развитие натурализма в искусстве как результат растущего осознания реалий окружающего мира. Даже начало современного критического изучения самой идеи «Ренессанса» самым тесным образом связано с идеей «открытия». Уже в XVIII в. Джироламо Тирабоски называл расширение интеллектуальных и коммерческих горизонтов через путешествия одной из главных и определяющих особенностей эпохи.13 В XIX в. великий швейцарский историк Якоб Буркхардт последовал примеру Тирабоски и сделал «открытие мира и человека» центральной идеей своей концепции Ренессанса. Сегодня, когда развитие межкультурных исследований избавило нас от романтического представления об эпохе просвещения, ученые продолжают утверждать, что Ренессанс стал истинным началом «эпохи великих географических открытий».14 Несмотря на определенные сомнения, Питер Берк все же связывает эти исторические периоды воедино.15

Значимость идентификации «Ренессанса» с «открытиями» кроется не столько в совпадении двух явлений, но в том сильнейшем влиянии, какое исследование других земель и культур оказало на характер эпохи, и в той степени, в какой в результате межкультурного обмена изменилось отношение к окружающему миру. Для Тирабоски «открытие Америки» столь же важно, как и «открытие книг» и «открытие античности». Все эти явления дали толчок к самосознанию, которое, по мнению ученого, являлось неотъемлемой частью самой сути Ренессанса. Для Буркхардта расширение интеллектуальных горизонтов является центральной идеей его концепции индивидуализма эпохи Ренессанса. И хотя работы таких ученых, как Эдвард Саид, проливают свет на взаимный характер культурного обмена, все больше современных историков продолжают придерживаться тех же представлений. Многие полагают, что мужчины и женщины эпохи Ренессанса не смогли бы осознать собственную уникальную идентичность без четкого и точного знания о «других».