– Мы не боги, – Седьмой Князь грустно улыбнулся, – а жаль. Мы просто делаем то, что можем. И мы устали, да.

– Так, может, вам переродиться? Кто-то останется, а кто-то отдохнет. Потом поменяетесь.

Оборотень посмотрел на травницу, как на богиню:

– И ведь тебе не сравнялось и четверти века… мы пришли. Приведи его, Ворон.

Оглушительное карканье и шум от беспорядочно бьющих крыльев. И медленно истаивающий туман, открывший яркую поляну, в центре которой на валуне сидел высокий ярко-рыжий парень.

– Седьмой Князь? – Он посмотрел на пришедших. – Юная леди.

– Меня зовут Арфель Льефф-Энтан. – Травница присела в реверансе.

Рыжий подхватился на ноги:

– Почему ты здесь? Неужели ты погибла?! Боги… Это моя вина.

– Ты уже мертв, в том, что произошло после твоей смерти, не может быть твоей вины, – напомнил Саргрейв. – И было бы неплохо, если бы ты представился.

Парень поклонился, прижав руку к сердцу, и, выпрямившись, отрывисто произнес:

– Тамор Льефф, обротень-полукровка. Я твой дядя, Фель. Я так и не увидел тебя. У тебя красивые глаза, – с теплотой произнес он и подошел чуть ближе. – Ты пахнешь сестрой.

Саргрейв недовольно нахмурился и не дал Тамору отклониться от темы:

– Ты можешь что-нибудь рассказать о браке своей сестры, о рождении Арфель и о том, какое она имеет отношение к Императорской семье?

– Твари, – выплюнул Тамор. – Ублюдки. Тянули жилы из моей сестры и планировали то же самое делать с дочерью. Они не выпускали ее за пределы дворца, не позволяли соприкоснуться с лесом. Говорили, Серый Дол далеко, а тут демоны. Ха! Демоны рядом со столицей?! А она верила, дурочка моя. Я ее выкрал, увез. А в лесу, под Ондиниумом, с нее морок спал. Не любила она твоего отца, Арфель. Никогда не любила. Чем умудрились опоить девушку, которая все травы знала, а те, что не знала, ощущала на интуитивном уровне, – неизвестно. Я увез ее, спрятал. Развод в Империи невозможен, если только муж не отпустит. А потом… Помню, что шел на рынок. И все. Очнулся уже здесь. Я искал путь назад – говорят, что можно вернуться собой. Зверем с человеческим разумом.

Тамор с отвращением махнул на туман, что клубился по сторонам поляны. Судя по всему, у него никак не получалось выйти и это его расстраивало.

– Лучше поищи маму здесь, – тихо сказала травница. – Она умерла. А я хочу очнуться. Я больше не могу. Слишком много всего.

– Она очень тебя любила. Она не любила твоего отца, но любила тебя. – Рыжий оборотень жадно рассматривал травницу, словно оглаживал ее взглядом. Может, искал в ней черты лица матери?

– Она лгала мне, – Фель всхлипнула, – лгала, но не уехала из Ондиниума. Я не знаю, как ей это удалось. Но я выросла свободной.

– Можно мне обнять тебя? Я помню, как ты пихалась пяткой мне в руку. – Тамор сморгнул слезы. – А теперь стоишь красивая, со связью на руке. Ты счастлива?

И, взглянув в блестящие от слез глаза оборотня, Арфель решительно произнесла:

– Еще не очень, но скоро буду.

– Спасибо, что не стала лгать. – Тамор крепко прижал к себе Арфель. – А я все равно приду к тебе. Жди большого черного волка с серыми подпалинами по правому боку. В Долине тишина и покой, сестре здесь будет хорошо. Я найду ее и скажу, что ты выросла красивой и умной. Иди, туман Долины губителен для живых.

– Ее защищает тень Рогатой Короны, – самодовольно хмыкнул Саргрейв.

Рыжий сплюнул на землю и серьезно произнес:

– Если ты так же хороша в травах, как твоя мать, то я не удивлюсь, если ты перетравишь круг поддержки твоего то-соэлена. Главное, никого не бери в сообщники и продумай свое алиби. Тебе здесь многие спасибо скажут.

Леди Льефф-Энтан нервно хихикнула, но ничего не сказала – она вновь начала замерзать.

– Ворон отнесет твою душу туда, откуда забрал. Ты хочешь что-то сказать или спросить? – с немалой долей пафоса произнес Седьмой Князь.

– И сказать, и спросить. – Арфель коснулась руки Тамора и пообещала: – Я буду помнить тебя. А спросить: как так вышло, что у Первого Князя жена – принцесса нашей Империи? Говорят же, что они вместе путь открыли?

Пожав плечами, Саргрейв спокойно ответил:

– Так и есть. Нельзя открыть путь из одной точки, с междумирьем не шутят. Они просто снились друг другу с детства, и однажды он пришел за ней. И привел за собой остатки своего народа. Все, девочка, тебе пора. И почитай про меня! Проникнись!

Арфель только рассмеялась и тут же рассыпалась тысячей льдисто-голубых искр.

Первое, что увидела Арфель, открыв глаза, – незнакомый потолок. Серый камень с белыми прожилками, что-то он ей напоминал, но что? В голове заворочались воспоминания. Как же называется этот полезный минерал? Колдерит? Магерит? В общем, таким камнем отделывают палаты в домах исцеления, чтобы магия пациентов не мешала целителям работать.

«Самое правильное беспокойство после таких приключений», – хмыкнула про себя травница и принюхалась. Пахло травами, настоями и немного цветами.

Повернув голову, она немного приподнялась и увидела Илуора. Он расположился рядом с ее постелью, частично на стуле, частично на самой постели. Голова оборотня лежала на одеяле, и, Арфель не видела, но ощущала, руками он крепко удерживал ее правую ладонь. Даже во сне Князь не разжал пальцы. Это странным образом успокоило леди Льефф-Энтан.

– Доброе утро, – раздался шепот откуда-то слева.

Травница мгновенно узнала голос подруги и повернулась к ней.

– Дбр тро, – кое-как выдавила Арфель и вымученно улыбнулась Каэль. – Чт прзшл?

– Ты чуть не отправилась к праотцам. Я хотела заказать себе черное платье. – Госпожа Хемм стерла со щек побежавшие слезы. – Но меня отговорили, сказали, зря деньги потрачу.

– Прст, – облизнув пересохшие губы, выдавила леди Льефф-Энтан.

– Прости или просто? – педантично уточнила Каэль.

Арфель приподняла левую руку и показала подруге один палец, мол, первый вариант. Та в ответ кивнула: принято. После этого чуть успокоившаяся госпожа Хемм принялась делиться новостями:

– Илуор в беспокойстве за тебя старательно нагнул Серый Дол. Да так нагнул, что сейчас на улицах тишина – все по домам сидят и ждут, что будет дальше. Убьют слишком старательного Князя или выкрутится. А тут ты без души лежишь. Хочешь пить?

Травница кивнула.

– А нельзя, – мстительно припечатала Каэль. – И мне даже не стыдно над тобой издеваться, потому что ты будешь жить и простишь, а я нашла у себя шесть седых волосков. Ладно, не обижайся. Прости. Сейчас придет Ричард и принесет экспериментальное зелье. Оно смягчит твое горло. Ты ногами-то шевелить можешь?