Пожав плечами, Арфель подергала левой ногой, потом правой – все шевелится. С чего вообще такие вопросы? Куда больше травницу интересовало, с чего вдруг для пересохшего горла потребовалось экспериментальное зелье? И кто конкретно экспериментировал. В общем, Арфель стало немного жутковато.

– Ты уже неделю спишь. Нам сказали: если не очнется на закате – не очнется никогда. Но ты очнулась, обвела нас всех ясным взором, повелела доставить тебе жизнеописания Седьмого Князя Луны и уснула. И вот уже неделю мы сторожим твой сон. А еще мне интересно, тебе зачем шесть толстенных томов занудного эпоса? Я тут уже просветилась, пока к твоему дыханию прислушивалась. Седьмой Князь – фигура противоречивая, как я поняла. Не то герой, не то злодей. Вот, с одной стороны, он был тем, кто спас Ондиниум. А с другой, – Каэль понизила голос, – он часто устраивал Охоту. Это когда на одного оборотня в его втором облике устраивается полноценная облава. Загоняют, как дикого зверя, и убивают, толпой разрывая на куски.

"Ну не ради же развлечения?" – хотела возмутиться Арфель, но горло не позволило ей вытолкнуть наружу ни единого слова.

– Охота – это важная часть традиций Серого Дола, – внезапно произнес Илуор и выпрямился.

Приветливо улыбнувшись Арфель, он поднес ее руку к лицу и прижался пальцами к губам. Ахнув, леди Льефф-Энтан постаралась усилием воли согнать со скул краску. А судя по тому, как жарко стало щекам, румянец вышел ярким.

– Это особо жестокое убийство, – припечатала Каэль и вопросительно посмотрела на подругу, мол, поддержи.

И в этот момент Арфель порадовалась, что не может толком высказаться, – она еще не успела составить своего мнения об охоте. Поскольку если спрашивать травницу, то человеческая привычка ходить смотреть на то, как казнят преступников на площадях, так-то недалеко ушла от Охоты. Поэтому леди Льефф-Энтан состроила грустное выражение лица и свободной рукой коснулась горла.

– Это правосудие, – жестко возразил Князь. – Мы не люди, Каэль Хемм. Мой народ забыл об этом, а я им напомню. Исстари было так: кланы сами казнят своих преступников, но если вина оборотня слишком велика – созывается Охота. Считается, что душа преступника будет разорвана, как и его тело, а потому не попадет в Долину.

– Есть столько вариантов казней, – пробурчала себе под нос Каэль.

Но Илуор не повелся на этот довод и, в свою очередь, задал госпоже Хемм провокационный вопрос:

– Как вы захотите казнить того, кто жестоко изнасилует и убьет вашу дочь?

– У меня нет дочери, – поперхнулась госпожа Хемм и спустя пару секунд добавила: – Но мысль я поняла. Да. Но если вы ошибетесь?

– Князь Луны не ошибается, – серьезно произнес Илуор. – При определенных условиях я могу заставить любого оборотня сказать правду. Рогатая Корона много требует, но и дает не меньше.

Где-то в конце комнаты со скрипом распахнулась дверь. Арфель было не видно, кто вошел, однако ни Каэль, ни Илуор не забеспокоились. А через пару мгновений травница увидела Ричарда, за которым шла гордая Арийна и несла поднос со всевозможными склянками и тряпицами.

– Смягчающий бальзам для горла, – пропела волчица. – Доброе утро, Старшая.

Леди Льефф-Энтан улыбнулась и чуть махнула левой рукой, правая по-прежнему находилась в ловушке рук Князя.

– Каэль и мой Князь – на выход, Арийна – будешь помогать, – коротко распорядился Ричард. – Давайте, давайте, не множьте страдания моей подопечной.

Илуор крепко стиснул пальцы Арфель, обжег самые кончики несколькими быстрыми поцелуями и аккуратно выпустил ее руку. Погладив свою ша-раарти по щеке, Князь резко развернулся и вышел.

– Мне пришлось доказывать ему, что в доме исцеления главный все-таки я, а не он, – пожаловался Ричард. – Было сложно. Но здесь приятно работать: все необходимые зелья, артефакты и прочее – все это доставлялось практически мгновенно. И никто не задавал вопросов из разряда: "А не мог бы уважаемый целитель обойтись ромашкой и бинтами, ведь зелья и артефакты нынче дороги". Как будто они когда-то были дёшевы.

В голосе целителя в равных пропорциях смешалось восхищение и раздражение, и даже щепотка зависти. Арфель его прекрасно понимала, ведь она несколько раз слышала, как он жалуется на плохое обеспечение имперской больницы, в которой каждый свободный целитель должен был работать один день в неделю.

– А теперь терпи, будет противно.

И противно было: вязкая жидкость медленно стекала по горлу, а сглотнуть не получалось – опытный целитель хитрым заклятьем лишил Арфель любой возможности форсировать события. Приходилось терпеть что эту гадость, что текущие из глаз слезы и, ох, стекающую с уголка рта слюну.

А Ричард, совершенно не щадя своей пациентки, продолжал настойчиво исцелять ее измученное горло. И начал ворчать:

– Вся сложность в том, что обычными бальзамами нам не удалось улучшить ситуацию. А из-за этой короны, что разделилась на двоих, и твоих защитных амулетов с тебя все исцеляющие заклинания сползали, как со змеи старая кожа. Я думал, рехнусь, Фель. Ты умирала, а я, со всем свои талантом, мог только смотреть, ведь артефакты поддерживали вокруг тебя непроницаемый щит. Я бросал диагност за диагностом и каждый раз убеждался, что тебе не жить. Арийна, марлю.

Арфель прикрыла слезящиеся глаза и порадовалась, что Илуора здесь нет. Ей не хотелось предстать перед ним в таком виде – с широко открытым ртом и слюной, стекающей по подбородку.

– А после мне объяснили, что твоя душа вернулась в тело через рот. Отсюда все эти повреждения и все это отторжение обычных отваров и зелий. Мне как лекарю это слышать странно. Опять же, если вспомнить лекции в Академии, где разбиралось утраченное искусство некромантов, то становится еще страннее, поскольку в уцелевших трактатах прямо говорится: душа покидает тело через грудь.

– Потому что из груди душа уходит навсегда, рвет нити с телом и растворяется в тумане Долины, чтобы вновь обрести покой, – менторским тоном произнесла Арийна и ловко стерла слюну с лица Арфель.

– Все, сейчас я помогу тебе сесть, прополощешь горло вот этим и баиньки.

"Как баиньки?!" – хотелось вскричать Арфель.

– Баиньки-баиньки, проснешься утром здоровая, в своей спальне.

– Я буду рядом, когда ты проснешься, Старшая. Будут свежие булочки и теплое молоко. И книги, которые ты просила, я перенесу к тебе. Если ты захочешь, то я их тебе подарю. Эти жизнеописания из моей личной библиотеки. У меня есть трактаты обо всех первых князьях. Ты только не пугай нас так, Старшая. Теперь мы знаем, что диагност всегда так реагирует на тело без души. Но тогда-то мы этого не знали!

Собрав опустевшие флаконы и использованную марлю на поднос, волчица направилась к выходу, на ходу пояснив, что уничтожением всего этого займется сама. Ибо недопустимо доверить эти предметы кому-либо иному. А ну кто-то решит навести проклятье на Лунную Княгиню? Вот поэтому этой грязной работой займется она, Арийна.