– Нет, Хелена. Пока ей не надо знать. Ты говорить вчера, они разводятся?

– Да.

– Так зачем причинять ей еще большую боль? Если Уильям ей скажет, так тому и быть. – Он пожал плечами. – Но пусть страсти немного улягутся.

– Это я виновата, что так хотела тебя увидеть. Я искушала судьбу. Мне следовало бы оставить прошлое там, где ему место.

– Да, но разве плохо, что Фабио вернулся, чтобы разгрести последствия? И не забывай боль, которую плохой человек причиняет тебе. Что ты пережила, когда он уехал. Это его я виню во всем. Я еще тогда сказал тебе, что с ним будут проблемы.

– Сказал, и я только жалею, что не послушала тебя.

– Но тогда Алекс не родился бы и Александр не послал бы Уильяма в Вену, чтобы помочь исцелить сердце. И у тебя бы не было жизни с ним и твоих прекрасных детей. Нет, – Фабио стукнул по столу, – ты не должна никогда жалеть ни о чем в своей жизни. Прошлое – хорошее и плохое – делает тебя такой, какая ты есть.

Хелена сжала его руку.

– Я забыла, какой ты мудрый. Спасибо, дорогой Фабио.

– А Алекс? Как он? Потрясен, полагаю?

– Он в ступоре. Ночью я пыталась объяснить ему все, но каждое слово, которое я произносила, наверное, ранило его, как стрела в сердце. Наконец выяснить, кто его отец, достаточно плохо, но потом узнать, что его мать – ужасный человек, который лгал всем… я так… так сильно люблю его, Фабио, и я же причинила ему боль… – Она не выдержала и разрыдалась у Фабио на плече.

– Хелена, cara, – успокаивал он, – Алекс умный мальчик. Я знаю это с тех пор, когда он маленький и говорит со мной как взрослый, когда ему всего два года! Возможно, сначала он будет ненавидеть тебя за причиненную боль. Но это надо пережить, ведь гнев – часть процесса исцеления. А потом его большой добрый мозг начнет думать. Он увидит факты и поймет. Он будет знать, как сильно ты его любишь, что ты хорошая mamma, что ты всегда стараешься делать то, что лучше для него.

– Нет! Я ужасная мать! Можешь представить себя на его месте? Я рассказала ему и об аборте, чтобы объяснить, почему в этот раз у меня не хватило духу прервать беременность. Как он сможет когда-нибудь снова уважать меня?

– Хелена… – Фабио поднял ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза, – сейчас ему надо понять, что ты не просто мать, а человек. Который несовершенен. Это откровение трудно принять, особенно в столь юном возрасте. Но он зрелый для своего возраста, так что он справится. Дай Алексу время, cara, уверяю, он придет в себя.

– Ему надо осмыслить так много последствий. Например, что у него есть сводный брат, который, так уж сложилось, оказался его заклятым врагом, – Хелена содрогнулась.

– Хочешь, я попробую поговорить с ним? – предложил Фабио. – Может быть, кто-то другой мог бы помочь объяснить. В конце концов, я знал Алекса, еще когда ему было несколько часов.

– Можешь попробовать, но утром я трижды стучалась к нему, и каждый раз он меня прогонял.

– Prego, давай попробуем, вдруг получится. – Фабио посмотрел на часы. – Но я должен уехать в Пафос, чтобы к двум забрать прокатную машину.

– Тебе срочно? – Хелена вцепилась в него. – Пожалуйста, останься еще немного.

– Хелена, ты знаешь расписание танцора. Я бы очень хотел остаться, но не могу. Возможно, ты приедешь в Лимасол на следующей неделе посмотреть спектакль, и мы вместе пообедаем. А сейчас я должен вызвать такси, которое отвезет меня в Пафос.

– Нет, я отвезу тебя. Думаю, мне лучше не сидеть без дела, и я хочу на время выбраться из Пандоры. Как ни прекрасен этот дом, он, кажется, приносил мне одни страдания с тех пор, как мы приехали. – Хелена смотрела, как Фабио идет к двери. – Пожалуйста, скажи Алексу, что я люблю его и что мне очень, очень жаль… – Голос Хелены сорвался, и она беспомощно пожала плечами.

– Конечно. – Фабио кивнул и вышел из кухни. Он прошел по коридору к комнате Алекса и тихо постучал. – Алекс? Это я, Фабио. Можем мы поговорить о том, что произошло?

– Оставь меня в покое. Я не хочу говорить. Ни с кем, – донесся приглушенный ответ.

– Я тебя понимаю. В общем, я буду стоять здесь и говорить, а ты можешь слушать, если захочешь, si?

Молчание.

– Хорошо… Я могу сказать тебе только одно, Алекс: я был рядом, когда твоя мать узнала, что ты у нее внутри. И хотя я умоляю ее не рожать ребенка, понять, что у вас нет papa, подумать о карьере и о том, как она портит себе жизнь, она настаивает. «Нет, Фабио, – говорит она, – я должна родить этого ребенка». Ее волнует только одно: произвести тебя на свет. И когда ты появился, ты стал ее миром. Все время только Алекс.

Фабио замолчал и откашлялся.

– Ну и разве это плохая mamma? Нет, это mamma, которая так любит сына, что отказывается даже от страсти к балету. Она растит тебя одна и никогда не жалуется. Потом, когда хороший человек приходит в ее жизнь, она видит в этом ключ к счастью для вас обоих. Она хочет безопасности для тебя, лучшей жизни, какую она может тебе дать, и потому соглашается. Ты понимаешь, Алекс?

Ответа по-прежнему не было, и Фабио продолжил:

– А когда судьба преподносит ей все это и она видит плохого Александра, который теперь «Саша», на свадьбе, она решает сохранить секрет. Алекс, она совершила ошибку, но лишь потому, что очень тебя любит. Ты должен это понять. Я умоляю тебя понять. Да? Она самый храбрый человек, какого я знаю, но, Алекс, ей тоже больно! И сейчас ей нужен ты, как она была нужна тебе, когда ты был маленьким. Ты большой мальчик с большим мозгом. Ты можешь понять, что произошло. Помоги ей, Алекс, помоги ей.

Фабио вытащил шелковый платок и громко высморкался.

– Вот. Это все, что я хотел сказать. Даст Бог, это разрешится и я скоро тебя увижу. До свидания, мой друг, до свидания.

* * *

Подкупив младших обещанием зайти в «Макдоналдс» на обратном пути, Хелена взяла их в Пафос вместе с Фабио. Возможность убраться из дома принесла облегчение. Алекс по-прежнему отказывался выходить из комнаты, но Ангелина оставалась в Пандоре еще около часа, так что Хелена знала, что по крайней мере физически он в безопасности.

– Ты постараешься приехать в Лимасол на следующей неделе, Хелена? – спросил Фабио, обнимая ее на прощание.

– Сделаю все возможное, но, учитывая обстоятельства, не могу ничего обещать.

– Да, но за неделю может измениться многое, – сказал он с сочувственной улыбкой. – И со всем этим, по крайней мере, мы снова нашли дружбу. Помни, ты всегда можешь на меня положиться, cara. Звони мне, Хелена, сколько тебе нужно. И дай знать, что происходит.

– Спасибо тебе за все, Фабио. Я и забыла, как мне тебя не хватает.

– Ciao, cara, ciao, малыши.

Они помахали ему вслед, и, хотя по обеим сторонам от нее стояли Имми и Фред, Хелена вспомнила, каково это – быть одной.