— Я подготовлю оборудование в лаборатории, — Чуйков кивнул на Владимира. — Поможешь мне. Ребята, вы свою работу знаете. Кира Юрьевна, вы…

— Где Рин? — перебила она, вперив тяжёлый взгляд в учёного.

— В лаборатории… пробует. — Он взглядом указал на стенд. Судя по всему, у неё дело так и не сдвинулось. Кира кивнула. — Я к ней. Не мешайте. Данные за ночь обработаны?

— Да, готово, — Майя протянула ей планшет с отчетом. — фон ровный… увы.

— Погоди-ка… — Кира пригляделась к графику и увеличила один из участков. — Смотри. Видишь скачок?

— Ну, он же совсем крошечный…

— А ты ретранслировать научилась что ли? — недовольно ответила она, увеличивая участок графика снова, — Здесь все — люди. И всего один ретранслятор. А скачок даже на две десятых пункта — это уже доказательство ретрансляции. Всё она может.

Сунув ей отчет обратно, майор пошла в лабораторию. Учёные снова переглянулись, Чуйков даже присвистнул. — Отчихвостит сейчас девчонку, точно говорю. Ладно, нечего глазеть, пошли готовиться.

***

— Собирайся, идём, — даже не поздоровавшись, Кира взяла её за руку и буквально сдёрнула с места. Опешившая девушка лишь ойкнула и поспешила следом.

— Послушай, Рин, — взволнованная женщина распахнула дверь лаборатории, крепко держа свою жертву, — Ты, может быть, недооценила важность всего этого. Работы нашей. Да и мы тоже. За неделю мы не сдвинулись ни на шаг, влетело всем. И мне особенно.

— Но я…

— Не перебивай, — её торопливый голос возвысился, — Я всё прекрасно понимаю, ты ничего не знаешь, не умеешь, и тебя всё это пугает. Это нормально. Новое тяжело даётся. Но послушай. Возможно, тебе кажется, что мы тут такие сидим, ни черта не делаем и ждём от тебя какого-то чуда. Это не так. Каждый человек здесь работает на один результат. На тебя, если хочешь. И всё это началось задолго до твоего прибытия к нам. Очень задолго.

Они вышли из здания и направились к одному из дальних строений весьма причудливой формы, с длинными узкими ангарами, откуда раздавался приглушённый гул реактивных двигателей. Снова в полёт?.. Рин испуганно глазела то на крайне серьёзную Киру, то на здание, видневшееся впереди.

— Всё это — верхушка айсберга, Рин. А под ним — годы работы. Исследования. Тысячи часов работы сотен и тысяч людей. Громадные затраты. Ради одной цели. Алголь тоже работал, по сути, на тебя, чтобы ты смогла подняться в воздух. Ты можешь. И если ты мне не веришь, я тебе вот что скажу. Мы специально настроили датчики ретрансляции и кое-что зафиксировали вчера вечером, уже почти ночью. Маленький всплеск, совсем маленький. Но он есть. Ты всё можешь. Всё получится. А материализация откроет тебе новые возможности. Создавать какой угодно предмет — оружие, материалы, двигатели, хоть новый костюм, хоть что. Подумай об этом. Тебе нужно очень постараться.

Пока майор говорила, они вошли в здание и, теперь уже молча, прошли по коридору в одно из помещений, оказавшееся чем-то вроде лаборатории с тестовыми стендами. В центре, окруженный множеством приборов и стеллажей, стоял стенд с закреплённым на нём костюмом — таким же, как её контактный комбинезон. Но приглядевшись, Рин поняла, сколь же далёк он был от того, к чему она привыкла. Но не это её поразило больше всего.

Они поднялись на верхний уровень и осмотрели всю лабораторию. Вокруг стенда стояло с полсотни учёных и механиков, что-то настраивавших, проверявших, кто-то возился с костюмом, подключая новый прибор или контакт. Людей в этой лаборатории было несравнимо больше, чем она привыкла видеть — и каждый был занят своим делом.

— Это оборудование класса В, предназначенное для полета. Лётный костюм ретранслятора. Для создания такого костюма потребовалось совершить пару десятков научных открытий, развить передовые технологии производства новых материалов, микроэлектроники, химии, сплавов, металлургии и много чего ещё. Это — передний край науки, и всё лучшее, что можно было найти, есть в нём. И стоит эта штука столько, что у тебя нулей в голове не хватит, чтобы посчитать. Видишь всех этих людей? Они испытывают его системы уже четыре месяца, вводят новые параметры, оборудование, с того самого момента, как он вышел из сборочной лаборатории. И всё это время не было и минуты, чтобы вокруг него не находилось шести-семи разных учёных или техников.

— Но неужели это так важно?.. — следя взглядом за людьми, работавшими около стенда, пробормотала Рин. Кира хмыкнула.

— Пошли дальше.

Они прошли по всему помосту верхнего уровня и перешли в соседнее помещение — уже в коридоре послышался тонкий протяжный свист, довольно непривычный после мощного рёва реактивного двигателя. Пройдя сквозь два поста охраны и барьер, они оказались в небольшом укрепленном ангаре. Возле выхода, перекрытого несколькими газоотбойниками и решётками, стояла небольшая причудливая конструкция, лишь отдаленно похожая на двигатель. Кира провела Рин в комнату с постом управления — инженеры даже не обернулись на них, неотрывно следя за испытаниями.

— Даю ускорение М-два, — один из них сдвинул виртуальный рычаг на голографической панели — вся испытательная зона снова заполнилась тонким свистом.

— Это прототип двигателя, который будет поднимать тебя в воздух! — прильнув почти к самому уху Рин, пояснила Кира. — Сейчас его только испытывают, на создание ушло около трёх лет. И до этого — пять лет теоретической работы, виртуальные моделирования, и так далее. Каждый день, без выходных, сутками. Этот детонационный двигатель сделан компактным и лёгким, экономичным, простым настолько, насколько это вообще возможно. Его тяги хватит, чтобы поднять тебя со всем оборудованием хоть в космос, на гиперзвуковой скорости. Что скажешь?

Рин молчала. Взгляд не мог оторваться от узкой струи, истекающей из сопла крошечного двигателя. Тонкая голубая линия, бьющая в отбойники, буквально светилась и рассыпалась искрами мерцающего света. И видеть это могла только она.

Всё это — работа сотен и тысяч людей, концентрированная, кристаллизованная в этом сгустке технологий и материалов, — было куда более внушительным доказательством материальности мысли, чем любые слова и лабораторные данные.

Перед ней было то, что родилось в головах ученых и, пройдя сквозь тысячи рук и умов, обрело форму и содержание. Творческий гений, породивший технологию, талант инженеров и конструкторов, позволивший воплотить задумку в жизнь. Труд сотен тысяч людей. Простые рабочие, инженеры, учёные, — могли материализовать свою мысль. Сотни тысяч часов работы. Миллионы операций, десятки тысяч рук… и вот — он перед ней.

Двигатель, созданный только для неё. И в эту минуту она осознала весь масштаб, всю значимость и важность своей работы. Она и была этой верхушкой айсберга, этой вершиной, ради которой функционировал огромный организм, наука и промышленность, учёные и рабочие, испытатели и инженеры. Громадная