Из здешней штатской охраны, решила Галина. Какого дурака она сваляла, что по юности кадрилась с панками-рокерами, а не такими вот короткостриженными мальчиками.

– Ты, Васек, совсем сдурел? – шепотом окрысился напарник на пишущего. – Ты еще на весь буфет заори, за кем мы охотимся!

– Ладно, – поморщился Васек на слова партнера и доложился в трубку: – Сейчас перезвоню.

«Банковские конкуренты!» – весь подобрался Тарзан и пожалел, что один в баре, в смысле – без бригадных. Васек направился дослушивать инструктаж в сортир.

Тарзан отставил недопитое пиво и подошел ко второму банковику. Идея появилась, только Тарзан прочитал у парня наколку на запястье.

– А ведь я тебя узнал.

– Не понял!

– Кандагар. Десантура.

– Погоди, погоди... Нет, не узнаю.

– Ты меня на горбу из боя волок! – чуть не прослезился Тарзан.

– Что-то никак... – виновато развел руки десантник и получил мощнейший удар в челюсть.

Банковский сотрудник кувыркнулся вместе со стулом. Буфетчица с испугу присела под прилавок. Жена счастливого мужичка завизжала испуганно, а семилетняя пигалица – восторженно. Зашипела, пошла пузырями бурая кола по столу из покатившейся бутылки.

Тарзан в мгновение оказался рядом с опрокинутым противником и зарядил отвесно кулаком в солнечное сплетение. Больно-то как!!! У бойца под рубашкой оказался броник. Тогда Тарзан левой рукой ухватил супротивника за чуб и трижды грюкнул затылком о плиточный пол.

Второй должен был сквозь фанерные двери туалета расслышать шум, поэтому Тарзан не ринулся внутрь, а приготовил пушку и подождал у дверей. Расшибленные костяшки пальцев радикулитно ныли, лишь бы не трещина – мечтал Тарзан.

Васек, как и предполагалось, выпрыгнул наружу и без промедления ощутил упершийся пониже бронежилета в печень ствол.

– Назад, – дохнул запахом пива в лицо Ваську Тарзан.

Васек послушался. Они оказались среди белого кафеля и журчащей в писсуарах воды.

– Не стреляй! – взмолился Васек, – Это ж я вам мигнул, что Пепел спрятался в Ледовом дворце. Я ишачу на Волчка.

Тарзан рукояткой ствола сверху вниз рубанул стукача по лбу. Тот сложился, будто складной метр.

– Не на Волчка, а на меня работать надо было! – процедил Тарзан, поворачиваясь к выходу и особо не надеясь, что его услышат. Верное сотрясение мозга, три дня постельного режима.

* * *

– Почему туда?

– Потому что лист проще всего спрятать в лесу, про это каждый бык знает. И поэтому нас станут разыскивать в толпе, а не в безлюдных подвалах.

Так Пепел объяснил Марии свое решение. Его выбор привел их на подземный, или вернее будет сказать, на подледный уровень дворца. Это было настоящее трубное царство. Трубы, трубы, трубы, уходящие из края в край. Трубами опутано все подземелье. Между стенами из труб лишь оставлены коридоры для прохода персонала, ухаживающего за подвальным хозяйством.

Немного страшновато делалось, как возьмешь да и представишь, что над головой хоккейно-фигуристский лед, а надо льдом деревянный настил, по которому прыгают тысячи фанатов. И это вдруг как не выдержит...

Их путешествие сопровождало нудное «кап-кап-кап» – то там, то сям трубы протекали, и капли пикировали в подставленные жестяные ведра.

Женщины больше шарахались не от подозрительных шорохов, а от выпирающих деталей подземного хозяйства: вентилей, утолщений стыков, манометров, забытых работягами разводных ключей и прочего. Женщины очень боялись о них испачкаться.

– А что мы скажем, если нас остановят? Скажем, что заблудились? – вдруг забеспокоилась Соня.

– Скажем, что мы диггеры, – предложила Мария.

Пепла, к его удовольствию, в женский диалог не вовлекли. Слегка закладывало уши от просачивающихся сверху децибел, и мокло тело под рубашкой от духоты.

Оказывается, не одними трубами жил подвал. Они внезапно набрели на площадку, размером с теннисный корт, где отдыхало четыре машины для заливки и выравнивания льда. Наверх к обшитым блестящей металлической сеткой воротам вел пандус, по которому этот отстойник невостребованной на концертах техники сообщался, не иначе, прямо с хоккейной площадкой.

– Маску! – Рука Сергея требовательно протянулась к Соне.

– Но!..

– Если ты попадешься с ней, у тебя не останется шансов выбраться живой. Если без – сможешь поторговаться. Маску!

– Но!..

– Ближайший чемпионат по фигурному катанию – через месяц. До этого машины никто трогать не будет. Маску!

Соня вынула из-за пазухи золотое диво и, глядя в сторону, протянула Сергею.

– Передохните тут, – сказал Пепел. – А я осмотрюсь.

Пепел вернулся довольно скоро. Так показалось бы любому хронометристу, так показалось самому Пеплу, но – только не женщинам. Те извелись за время недолгого отсутствия своего защитника до ломания ногтей.

– Подъем, девочки! – Сергей вырулил из-за могучего кожуха спецтехники. – Нас ждет чудесная каптерка со столом и лавками, а главное, там висит план этого подвала.

В нише было даже уютно. Обжитой закуток с захватанным грязными руками чайником, немытыми эмалированными кружками, пепельницей с затушенными «беломоринами»; явно работяги покинули этот угол не более получаса назад – чайник еще теплый. Намылились в обход владений, а, скорее всего, слушать концерт.

Соня принялась нервно тягать из пакета сушки.

Дополняли закутокский пейзаж запотевшие латунные датчики с мелко вибрирующими стрелками на стене, графики включения-выключения чего-то важного и план-схема нулевого этажа Ледового дворца.

Сергей, сев на край стола, приступил к изучению плана.

– Не понимаю, зачем нам ползать, как детям подземелья?! – Маша устало втащила локти на стол. Опомнилась, в испуге отдернула локти, быстро взглянула, не изгваздалась ли. Облегченно выдохнула. – Пойдем к нашим. Там должны быть Саша Артамасов, Зинка Пипетка и Йорик. Там найдется полно знакомцев, которые с радостью прикроют, только соврать надо будет что-нибудь путное.

– Может быть, отсюда есть выход в город через трубы и люки? – внесла свою лепту в обсуждение и Соня, хрумкнув сушкой. Она от нечего делать листала справочник по хладоустановкам.

От нечего же делать Соня протянула руку и повернула колесо на пластмассовом коробе с динамиком. Из динамика с радостным недержанием рванулось старое доброе питерско-рок-н-ролльное:

Доброе утро, я снова здесь.

Мне ничего не надо,

У меня все есть.

Я открываю холодильник

И во взгляде колбасы

Чувствую уверенность

В том, что я сыт.