— Я примчался в твое имение, как какой-нибудь герой-кавалерист, — напряжение из его черт постепенно уходило, и говорил Ив уже более живо: — Желал налететь, закружить, обескуражить…

— У тебя это вышло, — заметила я.

— Но позже, — парировал король. — Поначалу я ворвался в твое имение. Я был блистателен и великолепен, уж поверь мне. — Я хмыкнула и удостоилась высокомерного взгляда и упрямого: — И тем не менее, ваша светлость. А теперь уберите жало и дослушайте, если всё еще желаете удовлетворить свое любопытство. — Я прикрыла ухмылку ладонью, и меня облагодетельствовали важным кивком. — Так вот, я ворвался в ворота, промчался до дворца и там спросил у твоего дворецкого, поспешившего мне навстречу, где хозяйка. Меня отправили в парк. Я устремился туда, рисуя себе сцену, как захвачу тебя в объятья, потом упаду на одно колено и объявлю, что весь у твоих ног…

— И что же? — полюбопытствовала я. — Тебя выставили за ворота?

— Вовсе нет, туда я выставился сам, но чуть позже, — отмахнулся государь. — Я шел по парку и услышал женские голоса. Один из них показался мне твоим, и я поспешил. Вдруг увидел, как ты выбежала на дорожку за мячом, выкатившимся из-за кустов. На тебе было чудесное небесно-голубое платье и шляпка с широкими полями.

— О Боги…

— Нет, душа моя, они в это мгновение решили остаться в стороне, должно быть, хотели позабавиться над своим наместником на благословенных землях Камерата. Так вот пока Всевышние замерли в ожидании развития событий, я поспешил к моему видению. Схватил за руку, развернул в танцевальном па и, перехватив за талию, воззрился... на баронессу Тенерис.

И я расхохоталась, представив воочию описанную мне картину. Бедная матушка! Столь вероломного нападения на нее не совершали еще ни разу!

— Ты бы видела ее глаза! Могу поклясться, что руку, взметнувшуюся для пощечины, остановило лишь мое спешное отступление, — усмехнулся Ив.

— Ты ведь не обидел мою матушку? — забеспокоилась я, зная, каким резким и грубым он может быть, если считает, что к нему относятся без должного уважения.

— Разумеется, нет, — отмахнулся король. — Я был вежлив. Быть может, несколько суховат, но ведь стоит понять, насколько я оказался обескуражен промахом! Если бы не эта проклятая шляпка и моя спешка, я бы никогда вас не перепутал, но баронесса сохранила стройный стан, и в движениях была так же легка, как и ты. А между тем я привык видеть ее совсем иной. А тут будто юная девица, а не зрелая женщина, — несколько едко закончил он.

— Откуда этот тон? — усмехнулась я и напомнила: — Моя матушка старше тебя всего на четыре года…

— Ваша светлость, не смейте напоминать мне о нашей с вами разнице в летах, — надменно ответил монарх и вернулся к своему повествованию: — Далее ее милость справилась с оторопью и вела себя безукоризненно. Я тоже. Был мил и приветлив. Смутило лишь одно.

— Что же? — полюбопытствовала я.

— На мой вопрос, где тебя сыскать, ее милость не спешила дать ответ. Это было странно. Мне даже подумалось, что баронесса не хочет говорить. Пришлось напомнить, кто перед ней, и твоя матушка сдалась.

— Все-таки обидел, — почти утвердительно произнесла я.

Государь округлил глаза и возмутился:

— Кто?! Нет, конечно же! С моей стороны это было бы глупо. Это ведь твоя родительница, и вы близки. Впрочем, мне подумалось, что причина этого нежелания кроется в том, что я увидел в твоих глазах. Ее милость, должно быть, взволновалась, что я могу забрать тебя и испортить поездку.

Я согласно склонила голову и улыбнулась, пряча за этой улыбкой волнение. Мне хотелось надеяться, что государь не распознал истинных причин, руководивших ее милостью – неприязнь к сюзерену и нежелание подпускать его ко мне.

— Стало быть, ты решила показать, кто здесь хозяин, — король улыбнулся в ответ. — Решение верное. Власть не имеет возможности охватить всё и сразу, а ее представители на местах этим беззастенчиво пользуются. Тем более они же и являются подотчетными лицами, а каждый отчет не проверишь. И если уж невозможно сунуть нос абсолютно во всё, то стоит хотя бы напоминать зарвавшимся чиновникам о том, что их ожидает на примере соседа. И каковы результаты?

Я окончательно расслабилась и, откинувшись на спинку сиденья, произнесла:

— Пожалуй, свои инспекции я назову всего лишь желанием лично проверить, как живут тибадцы, и как на моих землях блюдут законы Камерата. Доказывать, что я здесь хозяйка, надобности нет. Жители моего графства знают об этом, а батюшка недурно заботится о моих владениях, чтобы люди уверились в отсутствии власти. — Король возражать не стал, и я охотно продолжила: — Что до результатов, то я довольна проверкой. Пока мало кто разочаровал меня настолько, чтобы просить о королевской ревизии и дознавателях.

— Но такие есть, — заметил Ив.

— Есть, — кивнула я в ответ. — Впрочем, дознаватели нужны только в Бланкте. Там градоначальники по собственному разумению переписывают статьи расходов.

— Вот как, — государь изломил бровь. — Любопытно… Теперь и мне хочется проверить поселения Тибада.

— Вот уж нет! — возмутилась я. Монарх вопросительно приподнял брови, и я пояснила: — Это мое графство, мои города и моя проверка. Не желаю, чтобы ты мешал мне. Я сама завершу начатое мной дело. Хочешь, оставайся в карете, переоденься гвардейцем или же гуляй инкогнито, пока я буду заниматься делом, только не…

— Не путаться у тебя под ногами? — с иронией спросил монарх. Я ответила упрямым взглядом, и он, закатив глаза, проворчал: — Дожил. Мне в моем собственном королевстве шагу нельзя ступить, чтобы не получить оплеуху. И от кого?! — патетично воскликнул Ив. — От женщины, за которой я тащился через половину Камерата.

— Ты тащился в свою резиденцию, — отмахнулась я. — К тому же вовсе не спешил. И разогнался лишь для того, чтобы напасть на безвинную женщину и перепугать ее в ту минуту, когда она играла с внуками. Как такое вообще могло прийти в голову?!

Король вновь округлил глаза, после всплеснул руками и спросил язвительно:

— Так я еще и виновен?! А зачем твоя мать так на тебя похожа?

— Быть может, потому что она моя мать? — усмехнулась я и мотнула головой: — Прекрати сбивать меня. Я высказала свои требования, и ты всё еще не дал на это ответа.

— Все-таки ты невыносима и ужасно меня раздражаешь, — то ли пожаловался, то ли констатировал монарх. — Самое нелепое, что мне этого не хватало. Даже Дренг, хоть и бесил изрядно, но не утолил моей жажды по твоему упрямству и совершенному равнодушию к моему титулу. В этом ты неподражаема.

— И-ив, — с нажимом протянула я, и он воскликнул:

— Хорошо! Это твоя проверка, а я лишь наслаждаюсь отдыхом и твоим обществом. И если бы можно было также перекладывать на чьи-то плечи свои дела хотя бы время от времени, я был бы счастливейшим человеком. — По моему взгляду он понял, что я всё еще не удовлетворена, и монарх вскинул руку с двумя перстнями. Один из них был его личной печатью, ко второму приложил руку верховный маг Камерата: — Надеюсь, ты помнишь, что это? Если нет, то напоминаю – это кольцо Элькоса, и оно отведет глаза каждому, кто не видел меня до того, как я нажму на камень. Меня не узнают. Но гулять по городу я не стану, а пойду с тобой. В конце концов, мне любопытно! — я открыла рот, и государь приложил к своим губам палец, призвав к молчанию: — Однако обещаю не вмешиваться и не потрясать своей властью. Буду тихим и неприметным, как мышонок. Довольна?