Коггинс остался хирургом у китайских партизан за линией японского фронта в Китае. Его место занял коммандер Уильям X. Каллинан, новостной радиокомментатор из Бостона, чей дипломатический такт оказался крайне необходим для самого нашего выживания.

Тем не менее важнейший сотрудник отдела стал заметен после отъезда. Это был Захариас. Спустя 9 месяцев после формирования подразделения его перевели из Управления военно-морской разведки и отправили в море командовать линкором «Нью-Мексико». Это было тяжелым ударом для нас, как и для всего Управления военно-морской разведки, поскольку Зак был самым динамичным руководителем в управлении. Пока он работал в управлении, военно-морская разведка буквально горела активностью. Именно в пору пребывания в управлении он участвовал в секретной миссии по похищению адмирала-антифашиста из Италии. Он также тесно сотрудничал с Управлением стратегических служб по нескольким совершенно секретным шпионским проектам, а также с различными отделениями британской секретной службы в операциях, выходящих далеко за пределы узкой компетенции военно-морской разведки. Он сумел отлично организовать работу во всех своих подотделах, но в особенности в японском, возглавляемом полковником морской пехоты Буном и капитаном ВМС Эгбертом Уоттсом.

За день до отъезда «капитан Зак» пригласил меня к себе домой и дал мне прощальное задание.

— Послушайте, — сказал он мне, — я пойду в море и сделаю все, что в моих силах, чтобы внести вклад в военное поражение японцев, однако я абсолютно уверен, что лучше и быстрее мы могли бы одержать над ними победу невоенными средствами. Я хочу, чтобы вы всесторонне изучили все ситуации поражения японцев в истории и сделали выводы. Затем подумайте об аргументах, которые мы могли бы представить тем высокопоставленным японцам, которые мечтают о мире и нуждаются в них.

Это было в конце лета 1943 года!

Он ушел на два года и покрыл себя славой. За время его отсутствия я часто уходил в Библиотеку конгресса и с помощью Истлейка и профессора Ёсиоки выполнил поручение Зака.

Мои изыскания привели к фантастическому выводу. За всю свою историю японцы вели всего несколько войн с другими государствами, обычно сражаясь между собой, клан против клана. Мы исследовали сотни таких братоубийственных конфликтов и выяснили, что подобные войны крайне редко велись до победного конца. Вопреки популярной легенде капитуляция среди самураев была отнюдь не экзотикой. Харакири после поражения японцы прошлого совершали редко, если вообще совершали[85].

Результатом этого исследования — важной составляющей разведывательной деятельности — явился утвердительный ответ на вопрос: «Можно ли надеяться или ожидать, что японцы капитулируют?» Мы подготовили наши данные в ожидании возвращения «Зака», однако с командной должности в море его перевели на берег, начальником штаба военно-морского округа на Западном побережье США. Именно там в начале 1945 года его, вынашивая исторический план, нашел министр военно-морских сил Джеймс В. Форрестол[86].

Захариас был одержим идеей о том, что ему удастся убедить японское командование капитулировать, даже безоговорочно, при условии предоставления определенных гарантий, таких как заверение в том, что императору, символу «японского духа», будет позволено сохранить трон. Захариас изложил свою идею Форрестолу, и министр решил вернуть его в Вашингтон для ее воплощения в жизнь. Однако даже гражданский руководитель ВМС был бессилен преодолеть отдельные возражения против второго пришествия Зака.

Форрестол решил дать Заку шанс и потому пошел на компромисс. Он назначил Захариаса в Управление военной информации, над которым недруги Зака на флоте не имели власти, а затем Форрестол выделил ему стол в своем собственном офисе и напрямую подчинил себе.

Захариас прибыл в Вашингтон в феврале 1944 года и, как снег на голову, явился в наш отдел. Первую неделю в Вашингтоне он провел, погрузившись в анализ всех разведывательных донесений, а вторую — составляя отчет с оценкой ситуации лично для министра.

Я встретил его специальным «подарком», заставившим Захариаса едва не подпрыгнуть от радости. Это было всего одно разведывательное донесение, но столь выдающейся значимости, что он посчитал его окончательным подтверждением своей теории. И вот как оно оказалось в нашем распоряжении.

Президент Рузвельт наградил своего друга Джорджа Эрла, бывшего губернатора штата Пенсильвания, захватывающим назначением на должность помощника военно-морского атташе в посольство Софии в Болгарии, отличным постом перехвата информации. У Эрла были все самые лучшие качества для этой работы, однако осмотрительность в их число не входила. Он был неординарен, одарен богатым воображением, смел и умен, но он одновременно ярок и легко вскипал. Эрл показал себя настолько хорошо, что немцы потребовали, чтобы болгарское правительство объявило его персоной нон грата. Рузвельт перевел губернатора в Турцию, где тот подружился с высокопоставленным чиновником министерства иностранных дел в Анкаре и через него получил копии докладов турецких послов в столицах противника.

Из докладов в Анкару из Германии или Венгрии мы мало что узнали, однако отчеты турецкого посла в Токио оказались чрезвычайно полезными. Ему мы дали оперативный псевдоним «Акула». Вечером в канун Рождества в 1944 году я был на работе один, когда вестовой принес пятистраничный отчет. Он был от «Акулы». В нем содержалась информация чрезвычайной важности.

«Акула» подробно описывал будущий политический курс Японии. Он прямо написал, что Коисо вскоре отправят в отставку с поста премьер-министра и на смену ему придет адмирал Судзуки, доверенное лицо императора. Однако еще важнее было то, что он писал о наличии в высших эшелонах власти в Токио «партии мира» и о том, что с недавних пор к ней примкнул сам император. Главная цель «партии мира» заключалась в получении от нас разъяснений формулировки о безоговорочной капитуляции и изучении наиболее благоприятных условий мирного договора. По утверждению «Акулы», сам император все еще не встал окончательно на сторону «партии мира», главным образом потому, что не уверен в сохранении за собой трона. Если союзники смогут его в этом уверить, он связал бы свою судьбу с «партией мира» и сделал все возможное для ее победы.

«Акула» даже описал ход событий, которые приведут к капитуляции Японии. В самый удобный момент Судзуки тоже уйдет в отставку, уступив место принцу, прямо отражающему волю и власть императора и который и подписал бы капитуляцию Японии, гарантируя «исполнение и соблюдение условий капитуляции». В декабре 1944 года «Акула» даже назвал имя этого принца — Хигасикуни, двоюродный брат императора.