– Не спится, – объяснил доктор. Потом, перехватив взгляд Кадиша, добавил: – Небось думали, я книг не читаю? Роман – лучшее средство вырубиться. Я читаю те же две страницы уже целый год.

Доктор кивком указал Кадишу на место за ломберным столиком. А сам отошел к камину – погреться. Пригнулся, присел на пятки. – С моим человеком в клубе рыбаков встретились?

Кадиш взял карту – это оказался туз мечей – и постучал ею по краю стола, перевертывая туда-сюда, туда-сюда. Неужели он не видел доктора с того самого утра? Кадиш вспомнил, какие носки были на докторе, когда он увидел их из-под скамьи.

– Да, встретились, – сказал Кадиш. – Спасибо вам.

– Значит, вести добрые?

– Нет, – ответил Кадиш. – Не добрые. Сын мертв.

– Жаль.

– Мне тоже. Мне его очень не хватает.

– Я думал о вас. Хотел узнать, что случилось. Надеялся, что вести будут добрыми.

Доктор поднялся, подсел к Кадишу.

– Собственно, за доброй вестью я пришел к вам, – сказал Кадиш, не поднимая глаз от карты. – Мне нужны деньги на выкуп. Заплатить за освобождение Пато.

Он поднял глаза на доктора. Тот был явно недоволен.

– Ошеломили, ничего не скажешь. Расскажите толком, в чем дело.

– Да это все Лилиан, – сказал Кадиш. – Она считает, что сын жив. Она нашла кого-то, кто уверил ее, что за взятку Пато можно вернуть.

Доктор взял у Кадиша карту, словно показывал, что игра закончена. Обдумывая слова Кадиша, тасовал колоду.

– Мне больше идти некуда. И не к кому.

– Это понятно. И все же скажите: вы уверены, что сын мертв?

– Вы про полеты слышали? Знаете, куда девают пропавших? – Доктор перестал тасовать карты. Отложил колоду. Кадиш не понял, что это значит: он знает про полеты или нет? – Их выталкивают из самолета в реку. С большой высоты. Едва ли есть шанс остаться в живых. Я думаю, Пато умер.

– Жаль, – снова сказал доктор. И, подняв глаза к потолку, добавил: – Невероятно.

– Штурман, ваш человек с пирса, сказал: они умирают от удара о воду; если человека бросить с такой высоты, вода – все равно что каменная стена. Как думаете, – спросил Кадиш, – остаться в живых можно?

– Это вопрос скорее не к доктору, а к физику.

Мазурски встал, подошел к окну. Заложив руки за спину, смотрел во двор, хотя Кадиш – за окном уже стояла кромешная тьма – видел в окне только отражение камина и свою скорбную фигуру за спиной доктора.

– Что я могу вам сказать, – сказал Мазурски. – Допустим, человек прекрасно плавает или на воде есть за что зацепиться. Допустим, человек физически очень крепкий, стойкий и вдобавок нечувствителен к холоду. Таких факторов, скорее всего, намного больше, тут роль играет и как человек падал, и скорость, и сопротивление поверхности воды, но самое главное – надо нырнуть как можно лучше. Все-таки вода – не каменная стена, она более податлива. Кажется, – знания мои несколько устарели, – молекулярная структура воды схожа со структурой стекла. – Кадиш стучал картой по столу, а доктор постучал ногтем по окну. Кадиш услышал, как к окну кинулись собаки. – Когда-нибудь видели старое оконное стекло? Заметили, как оно покороблено?

Кадиш кивнул.

– Стекло течет точь-в-точь как жидкость. Со временем.

– В этом надежда? – спросил Кадиш.

– Скорее, возможность. Технически или, может быть, теоретически, хотя может быть, это и невероятно, но, если верно выбрать время, давление, угол вхождения – не исключено, что такая возможность представится раз в вечность, – я смогу проткнуть пальцем стекло, пройти сквозь него.

– И что?

– Точно так же, если условия идеальные, можно нырнуть с большой высоты и беспрепятственно войти в воду, а потом вынырнуть и уплыть.

– Вот только в жизни ничего идеального нет, – заметил Кадиш.

– К сожалению, – согласился доктор. Потом повернулся и с улыбкой, прищурив глаз, изучающе посмотрел на Кадиша. Кадиш знал, что доктор разглядывает его нос и сейчас скажет что-то вроде «идеален только ваш нос», но доктор эту шутку не повторил.

– Тем не менее деньги мне нужны, – сказал Кадиш.

– Для чего? Чтобы ваша жена отдала выкуп зря? Вы хотите выбросить деньги на ветер?

– Да, – подтвердил Кадиш. – Сейчас черед Лилиан. Я бог знает сколько раз обещал сделать ее богатой и счастливой и ни разу обещания не выполнил.

– Очень трогательно, – сказал доктор, – но неразумно.

– Это выкуп за себя. Это цена, за которую Лилиан готова меня простить. И это только справедливо. Ей тоже надо дать шанс. Каждый имеет право на один безнадежный замысел.

– Если помните, я не заплатил вам, даже когда за мной был долг. Неужели вы ждете, что я выложу деньги сейчас? – Доктор сел за ломберный столик рядом с Кадишем. – Перспектив никаких, Познань, в сундуках пусто.

– Тогда скормите меня акулам, – сказал Кадиш. – Свяжите с вашими дружками, вы же с ними и в карты играете, и взаймы у них берете. Помогите мне влезть в такие же несусветные долги, в какие влезли сами. Только и всего. Пропадать – так с музыкой. Уйти красиво.

– Две проблемы, – сказал доктор. – Во-первых, люди, с которыми я имею дело, если вы не заплатите, убьют меня – либо после того, как убьют вас, в качестве своего рода процентной надбавки, либо сначала убьют меня как предостережение вам. В обоих вариантах меня убивают, а этого я неустанно пытаюсь избежать. Во-вторых, у вас ничего нет. Им не нужно, чтобы вы вернули им долг, им нужно, чтобы долг накапливался, нужна собственность, которую можно забрать. – Доктор обвел жестом комнату, дом. – А у вас нет ничего, Познань. Под молоток с зубилом состояние не дают.

– Будь здесь моя жена, она сказала бы: человеку, который за свою жизнь сколотил не одно состояние в самых разных областях, есть что нам посоветовать.

– Важно не сколько ты нажил, а сколько потерял, ну а мое состояние ушло за долги. – Чтобы взбодриться, доктор потер лицо, потом обратил покрасневшие глаза на Кадиша. – Вы слишком много от меня ждете. Я пластический хирург. Специалист. А вам, мне кажется, нужен сельский врач. Семейные проблемы, мозоли, зубная боль – сейчас этим занимаются разные люди.

– Согласен. Но вы – упертый hijo de puta, а такие обычно знают, как выйти из любого положения.

– Хватит сотрясать воздух, Познань. Говорите, что от меня хотите. Или я пойду спать, и книга поможет мне заснуть.

Кадиш достал лист, который ему дала Лилиан, и положил поверх карт.

– Боже правый. – Доктор присвистнул. – Жадюги совсем оборзели. Это же куча денег, а сына все равно не вернут.

– А вдруг вернут?

– Хватит, – прервал его доктор. – Надо думать. Думать, как взяться за дело. Что именно вы можете предпринять?