– Ты забрал его...

– А как иначе? – опять улыбнулся Дрей. – Я ведь обещал растить его и любить.

– Сразу забрал! 

– Сразу. Ирина Петровна пыталась запереть Сибил в Шропшире, пока он совсем маленький, но... зачем?

– О, это давняя война, не пытайся понять, – фыркнула я, вспомнив, как мачеха с бабушкой вместе и по очереди трепали мои нервы, и придвинулась под самый бок Дрея. Теперь малыш сопел прямо в моё ухо и мне вдруг... понравилось до улыбки. – Значит, ты вставал, чтобы забрать сюда Андрея?  

– Не совсем. Я был у Эйвин. Обрёл Древа, – посветлел лицом Дрей. Я поцеловала его пальцы. Ох, понимаю! – Тебе на всякий случай оставлял записку, – кивнул он на комод. – А потом уже забрал Эндрю у бабушки. Айрин сейчас некогда нянчиться, у неё гость.

На комоде виднелся листок... и не только: поверх него лежала белая роза.

– Где ты взял цветок? – изумилась я, сообразив, что записку-то он оставил наверняка раньше, чем покинул меня и спальню.

– Создал сам, – смутился мой волшебник.  

Я, умирая от нежности, молча засопела в тёплую рубашку, совсем как Эндрю. Господи, как только я могла считать раньше, что магия – это что-то нелепое и противоестественное?!  

– А посмотреть на такое можно?  

– Можно. Тебе всё всегда можно, Элис Валь, – добавил Дрей севшим голосом. – Всё моё – твоё. И магия в первую очередь. 

И пусть я не вполне понимала, что именно было только что отдано в моё распоряжение... в первую очередь, всё равно окончательно растаяла и снова надолго замолчала.

– Что за гости у Айрин... в Григорьевском? – в конце концов, я всё же включила голову. – Как вообще ты её сюда вытянул? Как всё объяснил?

– Я почти не объяснял, Элис. Она даже позвонила первая. Если ты уже отдохнула, поговори с ней сама.

– А ты?

– А я дождусь, когда Вера Ивановна поднимется к Андрею, и тоже спущусь, – Дрей погладил мою руку, давая понять, что отпускать не хочет. Мог и не делать этого: я теперь чувствовала мужа сама. Странно, непривычно, но так правильно! – Она возится со своими фирменными пирогами в честь возвращения хозяйки дома. Отговорить было невозможно.

– Вера Ивановна!.. – сдавленно прошептала я, прячась от стыда Дрею подмышку. – Я совершенно про неё забыла из-за всего происходившего! Бросила в какой-то глуши. У исправной печки...

– Она в глаза не видела ни печку, ни деревенскую развалину, подобранную Виталиком, – утешил Дрей. – Сразу уехала навестить родные места и всегда знала, что вернётся потом домой к своим пирогам.

Хорошо... Но мне чести не делает. Я-то всё равно забыла!   

– Виталик... – немного попинав совесть, я сосредоточилась на важном...  

– Мы знаем, – мягко перебил Дрей. – И ты всё-всё постепенно узнаешь. Одевайся и беги к Ирине Петровне. Она держалась молодцом, но волновалась и скучала. 

Ну конечно, глупая Элис! Как Айрин вообще всё это пережила, как не сошла с ума и не заработала удар?

Поцеловав мужа и ещё раз пожав невозможно крошечную розовую пятку, я вскочила с постели. А наспех освежившись, вернулась в спальню и зависла у шкафа. Затем растерянно оглянулась на Дрея, ни на секунду не сводившего с меня глаз.

– А... дорсийских платьев у меня здесь нет, не знаешь? – неожиданно для самой себя закапризничала я. Кто бы мог подумать – в Талафе мне было плохо без любимого, но вот жизненный уклад оказался комфортным до мелочей и незаметно вошёл в привычку. Одежда тоже!

Дрей понимающе хмыкнул. Да... Валентайн-то, конечно, давно догадывался, что в земном двадцать первом веке Элис Меликова – сбоку припёка... Я-то всегда считала, что просто родилась не в своё время, оттого и увлекалась историей искусства и реставрацией. А вот мой суженный просто знал, где мне место.

– Они в моей старой спальне. Эйо убрал туда до времени, когда ты поначалу сердилась даже от простого упоминания Сиата или Безмирья.

– А мне можно хотя бы дома носить… нормальные платья? Вечер. Я ведь никуда сегодня не собираюсь? Или лучше не пугать Айрин?

Но тут же я вспомнила, что внизу какой-то гость, сникла и вернулась к вешалкам.

– Ирину Петровну длинным платьем точно не напугать, – засмеялся Дрей, – и её гостя тоже. Она с Эйо.

– О! – только и смогла вымолвить я и попятилась к выходу: искать нужный шкаф в другой комнате... Минуточку!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Какая комната – твоя старая спальня?

– Та, что с витражным эркером, – поднял брови Дрей. – Ты что же, не знала?

Я помотала головой. Не знала. И слава Богу! Страшно подумать, что было бы, знай я тогда, когда даже остывающий в кухне кофейник сводил с ума и вгонял в краску...

Уже взявшись за дверную ручку, я вдруг вспомнила, как любимый хмурился, читая письмо Лея.

– Там есть плохие новости для меня? – моментально скиснув, уточнила я и кивнула на листы в его руке.

Дрей снова посерел от напоминания, но тут же качнул кудрями, словно отгоняя дурные мысли. Просто расстраивается, узнавая подробности?.. Ну нет же, я ведь чувствую, что дело в чём-то ещё!

– В письме нет. Но, пожалуй, будут, когда встречусь с Леем. Боюсь, очень плохие, – не стал скрывать Дрей.

– Спасибо, что сказал! За три месяца я очень устала от того, что все юлят и от всего меня берегут.

Я вздохнула и вышла. Да уж! Пусть разлука и позади, но проблем осталось много: Левис, приговор, наши первые Древа… А ещё какие-то политические игры, влияние в Совете, честь и репутация Семьи…

Спустившись, я пошла на голоса в гостиную, хотя в первые секунды ноги сами понесли в сторону кухни, на запах: пироги Веры Ивановны явно были таким же опасным оружием, как трюфели Тии.

Айрин с Эйо сидели за любимым ломберным столом Дрея друг напротив друга, тихонько переговаривались и смеялись. С ума сойти, она ведь видит Сущего впервые в жизни!

Я подошла к бабушке сзади и обняла её. Моя железная леди даже не вздрогнула.

– Вот уж не чаяла увидеть тебя раньше завтрашнего утра, дорогая… после урожая пуговиц в холле,– изрекла она, ласково потрепав меня по руке, оставшейся на её плече.