Однако наметанный глаз Меира уловил на лице Ури какой-то оттенок колебания.

– Ты от меня что-то скрываешь?

– Что я могу скрывать? – с притворной легкостью отмахнулся Ури. И добавил для убедительности, что он просто страшно устал от бесконечного бессмысленного сиденья перед дверью в аннекс, и нельзя ли его от этого сиденья на сегодня освободить.

– Нельзя, – жестко сказал Меир, но с вопросами больше не приставал. – Устал, не устал, отправляйся на свое рабочее место.

– Как, прямо сейчас? – ужаснулся Ури, чувствуя, как уплывает последний шанс забрать на почте конверт с красной тетрадью. И взмолился, зная, что злоупотребляет своей еще не иссякшей до конца властью над Меиром:

– Дай мне передышку на пару часов, – хотя бы побриться и принять душ.

– А что, там, где ты проболтался всю ночь, даже душа не было? – усмехнулся Меир и смилостивился. – Ну беги, принимай душ, сменишь Джерри в четыре часа.

Ури помчался через многоцветное празднество парка, впервые впуская в сознание происходящее вокруг. Где-то слева играл военный оркестр, по дубовой рощице за рекой ворчливо перекатывалась орудийная канонада, словно там ворочалось и хрюкало сердитое чудовище. Два раза Ури пришлось отпрыгнуть в кусты, чтобы увернуться от летящей на него лавины кавалеристов с обнаженными палашами. Первый раз они были в синих мундирах и меховых шапках, второй – в красных туниках и киверах. Когда Ури поднялся на вершину холма, он увидел, что синие и красные смешались внизу у подножия, – оттуда доносился храп лошадей, отдельные выкрики, звон стали о сталь. Как эта игрушечная война была непохожа на его войну, где не было ни ярких мундиров, ни картинных скачек! Впрочем, в той прошлой войне так же умирали и убивали, как и в сегодняшней, – в этом они не отличались.

Мысли Ури мгновенно скользнули по поверхности происходящего вокруг и тут же закружились по накатанной за прошедшую ночь колее. Карл или не Карл? Карл или не Карл? И как быть, если действительно Карл? Без полной откровенной исповеди нечего рассчитывать на помощь Меира – значит придется действовать в одиночку. А как действовать? Как?

Откуда-то из подсознания снова выкатилась детская считалка про Карла и Клару, которые что-то друг у друга украли, и, словно в ответ на этот призыв, Карл и Клара, трогательно держась за руки, вышли ему навстречу. К счастью, не совсем навстречу, а только фигурально. Они шли по боковой аллейке, отделенной от него живой оградой цветущего шиповника, так что он видел их в профиль, а они его не видели. И слава Богу, что не видели, потому что ничего хорошего они бы в его взгляде не прочли. Он попытался смирить подступающую к горлу ярость. Ведь мать ни в чем не провинилась. Впрочем, нет, провинилась, если проболталась своему любовнику о тайной встрече в библиотеке. Но, как правильно заметил Меир, это всего лишь его ревнивое предположение. И работает оно только, если Ян – действительно Карл.

Мать и Ян скрылись за поворотом аллейки и Ури, строго-настрого запретив себе следовать за ними, перевел глаза на часы. Было без десяти два, еще и вправду можно было успеть перекусить и принять душ. Он вышел на широкий, полого сбегающий к реке луг, густо усыпанный шатрами, палатками и киосками со съестным, и направился к ближайшему шатру, вокруг которого толпились маленькие разноцветные столики. С трудом отыскав свободный, он заказал подбежавшей официантке сэндвич с кружкой пива, быстро проглотил все это, не ощущая вкуса, и снова посмотрел на часы. Время ползло необычайно медленно, до открытия почты оставался еще целый час!

У входа в библиотеку он снова столкнулся с членами жюри, которые под присмотром Лу отбывали на поле битвы.

– Ули! – обрадовалась Лу. – Подождите меня пять минут, я только отведу господ судей к воротам парка и тут же вернусь.

– А там вы нас бросите? – кокетливо спросил преподобный Харви, поглаживая морщинистой лапкой обнаженный локоть Лу.

– Там вас уже ждет профессор Бенуа с тележками для гольфа, – утешила его Лу и всем корпусом подалась вперед, высвобождаясь, как бы ненароком, из цепких старческих пальцев. Но от преподобного Харви не так-то легко было ускользнуть, – он тоже качнулся вперед, пытаясь удержать локоть Лу. Тогда она ускорила шаг и быстро пошла по улице во главе процессии своих подопечных. Ури воспользовался ее стремительным уходом и поспешил наверх, обдумывая на ходу, как избавиться от Лу на ближайшие два часа.

У себя в комнате он наспех сунул в пластиковый мешок полотенце, бритвенный прибор и чистую рубашку, и, стараясь не топать, помчался по бесконечному извилистому коридору к самой дальней лестнице, расположенной в правом крыле. Там коридор не простирался до торцового окна, а сразу за лестничной клеткой был перегорожен стеной с массивной дубовой дверью в центре. На бронзовой табличке возле двери почти готическим шрифтом было выведено «Доктор Голдвин». Ури понял, что дверь ведет в трехэтажную квартиру директора библиотеки, гостями которого были и принц, и миссис Муррей.

Ури взбежал на третий этаж и, наткнувшись там на такую же точно стену, только без двери, пошел в противоположную сторону в поисках душевой. Он нашел ее за первым же поворотом коридора и с удивлением обнаружил, что эту душевую, в отличие от всех других, обильно рассеянных вдоль коридора, украшает огромная розовая ванна на высоком цоколе из розового мрамора. К ванне вели три мраморные ступени, придавая ей царственное великолепие, совершенно неуместное рядом со спартанской простотой комнат. Но главное, на двери ванной была укреплена вполне современная задвижка, при помощи которой можно было эту дверь запереть.

Это была первая задвижка, увиденная Ури в библиотеке, кроме круглых ручек с кнопками, которыми запирались туалеты. И нашел он ее как нельзя кстати. Именно сюда он придет читать свою красную тетрадь. Он быстро принял душ и побрился, мечтая о том, как вернется сюда с тетрадью, запрет дверь на задвижку и останется, наконец, наедине с Гюнтером фон Корфом.

Так он и сделал. Стоя под дверью почты уже без десяти три и наблюдая, как за его спиной собирается внушительная очередь, он дождался, когда из-за угла появилась курносая почтовая девочка и отперла дверь. Он оказался первым у ее окошка и с конвертом в руках устремился назад в библиотеку. Там он благоразумно не пошел через парадный ход, где его могла поджидать Лу, а осторожно пробрался со стороны кладбища через кухонную дверь и, пройдя мимо складских помещений, очутился перед малолюдной лестницей директорского крыла.

Дальше задача была уже совсем простая – взлететь на третий этаж, рвануть дверь в ванную комнату, войти и запереть за собой задвижку. По пути наверх его вдруг обожгла ужасная мысль, что кто-нибудь другой успел за это время занять ванную, но, к счастью, страх оказался напрасным. Через минуту он открыл оба крана – горячий и холодный, – сел на мраморные ступени и под мерный рокот наполняющейся ванны вытащил из конверта красную тетрадь.

Она ничуть не изменилась за те пять дней, что пролежала на почте в запечатанном конверте. Но найти нужное место в ней оказалось непросто. Завитки и завитушки шифровки шли ровными рядами без знаков препинания и заглавных букв, так что нельзя было сходу отличить читанный кусок от нечитанного. Побарахтавшись минут десять по ставшему вдруг непроницаемым тексту, Ури неожиданно наткнулся на хорошо знакомый абзац: