«Когда люди заперся в ванна и не отвечай, это нехороший знак», – восклицала мадам. «Нельзя занять ванна перед чаем так надолго. Ведь с человек всяк может случиться!» – вторил жене профессор. Ури аккуратно вложил тетрадь в конверт, конверт спрятал в сумку, подхватил пакет с полотенцем и бритвой и распахнул дверь в коридор. Там собралась небольшая разноязыко щебечущая толпа, – казначей, супруги де Витри с купальными халатами в руках, две испанские дамы с переброшенными через плечо полотенцами и – за их спинами – молчаливая Лу Хиггинс без халата и полотенца. Взгляд у нее был хмурый.

– Чего вы вдруг вздумали принимать ванну посреди дня? – поинтересовалась она недружелюбно, когда происшествие рассосалось и они остались одни. – Я с ног сбилась вас разыскивая.

Ури почувствовал себя мелким негодяем и попытался сказать в свое оправдание что-нибудь шутливое, но Лу предостерегающе подняла руку.

– Не трудитесь оправдываться. Я искала вас не для своего удовольствия, а по долгу службы.

Сердце Ури дрогнуло – может, Меир все-таки прислушался к его словами что-то обнаружил? Но нет, надежда была напрасная, просто Меир придумал для него новое задание:

– Совещание закончится завтра после обеда, но вы должны оставаться на месте.

– В читальном зале? – не поверил своим ушам Ури.

– Не обязательно. Просто не исчезайте после обеда, вам придется присутствовать при выносе тела.

– Какого тела? – не понял Ури, почему-то пугаясь задним числом за того неудачника, который заперся в ванной и не отзывался.

– Вы что, окончательно потеряли чувство юмора в суете? – тон Лу был по-прежнему неприязненный. Что ж, по делом ему: видно, он здорово ее обидел. – Не пугайтесь, я имею в виду, что вы должны присутствовать на церемонии отбытия их высочества.

– Ну и юмор у вас! Чернее ночи, как раз в духе всеобщего ожидания какой-нибудь катастрофы.

– А вы тоже это чувствуете?

Лу внезапно сменила гнев на милость и драматически зашептала:

– Я ведь, когда стояла там под дверью ванной, и вправду боялась, что в ванне окажется ваш окровавленный труп.

– Почему именно мой? – притворно вздрогнул Ури. А может, и не так уж притворно, учитывая слабо экранируемое пластиком сумки психологическое давление красной тетради.

– Потому что вы так странно исчезли, не предупредив. Я все это время металась с этажа на этаж, яснее и яснее представляя себе, что вас похитили и пытают. – И, воспользовавшись тем, что они вошли в его комнату, она обхватила его шею и прижалась к нему грудью, бедром и душистой щекой. – Но слава Богу, вы живы!

Тело ее было призывно наэлектризовано то ли жарой, то ли тревогой, то ли желанием. Ури поднял над ее головой руку с часами – увы, было без двух минут четыре, пора было идти сменять Джерри. И он нежно, но решительно отстранил Лу:

– К сожалению, сейчас мы не можем как следует отпраздновать мое воскресение из мертвых. А то у Джерри лопнет мочевой пузырь.

И не слушая ее обиженных возражений, поспешил в вниз.

Похоже, мочевой пузырь Джерри и впрямь готов был лопнуть, потому что, едва Ури отворил дверь читальни, тот вскочил из-за стола и ринулся в туалет. Не дожидаясь его возвращения, Ури сел на свое место и стал для виду листать первую попавшуюся под руку книгу. Строк он не видел, слов не различал, но, отгородясь книгой от внешнего мира, впервые позволил себе не подавлять идущую откуда-то изнутри нервную дрожь. Он прикрыл глаза и закусил губы, но это не помогло – дрожь била его все сильней и сильней. Он был прав, прав, прав, с самого начала прав: Вагнер из красной тетради Карла был созданием Яна Войтека!

Вот почему Ян пришел вчера в такое возбуждение, – ведь он наверно впервые в жизни получил возможность представить свое творение на суд взыскательной публики. С кем он до этого мог поделиться своими измышлениями – с соратниками по освободительной борьбе в Ливане или с лейтенантами службы безопасности в ДДР? Как горели его глаза, когда он сплетал перед слушателями свой вариант биографии Вагнера! Так не вдохновляются, рассказывая чужую теорию, даже самую увлекательную. Так говорят только о своем, заветном, выношенном, выпестованном с любовью.

Но если Ян действительно Карл, тогда чей пустоглазый череп Ури замуровал в стене сокровищницы? И почему на полу рядом с ним валялись ключи Карла? Однако, если предположить, что череп не Карла – не Карла, о Боже, а чей же? – то объяснение ключам найти несложно. Чтобы замести следы, Карл, убегая из замка, бросил их вниз, в ловушку, куда успел отправить раньше кого-то другого, – того, чей череп. Карл наверняка был способен сбросить человека в ловушку. Но кто был этот человек? В деревне, насколько Ури известно, никто не исчезал, в замке тем более, – никто, кроме Карла. Вот они с Отто и решили, не проверяя, чьи именно останки нашел Ури в сокровищнице. А ключи, валяющиеся рядом, это подтверждали.

А ведь у старого негодяя Отто были сомнения, что кости, которые Ури нашел в сокровищнице – это кости Карла. Он все спрашивал и спрашивал, почему Ури так в этом уверен. А действительно, почему? Во-первых, ему очень хотелось в это верить, а во-вторых, брошенный паспорт и просроченный билет на самолет как бы свидетельствовали, что их хозяина нет в живых.

Возможно это был самообман, обман самого себя, слепое легкомыслие, за которое теперь придется дорого заплатить. Что ж, он виноват и готов платить, но только не вовлекая Инге и мать. А значит, ни во что не посвящая Меира. То есть, придется бороться с Карлом в одиночку.

Прежде всего важно оценить степень опасности. Для этого нужно проанализировать возможные цели Карла и доступные ему способы их достижения. По всей вероятности, первой задачей Карла было выяснить, где состоится встреча принца с израильскими представителями. С болью в сердце Ури был вынужден признать, что в этом Карлу почти наверняка помогла мать. Конечно, он может ошибаться, но у него еще вчера вечером возникло подозрение, что роман их начался не в библиотеке и они встретились здесь не случайно, а заранее сговорившись.

Значит, мать сообщила Карлу, куда она едет, – как иначе она могла назначить это свидание? Однако Ури был уверен, что она скрыла от него цель своей поездки. Но это было не важно – ему эта цель была откуда-то известна, так же как и роль матери в подготовке переговоров, иначе бы он не затеял с ней роман. Тогда какая цель у него? Скорей всего, скомпрометировать принца, а значит, и его царственного родственника, разоблачив их участие в тайных шурах-мурах с сионистскими агрессорами. Для этого недостаточно оповестить владык арабского мира, что принц всего лишь гостил в библиотеке. Для этого нужны реальные доказательства, что здесь, в библиотеке проходили тайные переговоры, в которых тот участвовал.

Следующий этап очевиден. Выяснив, что заседания проходят в хранилище редких рукописей, Карл решил проникнуть туда любой ценой. Что и проделал при помощью доверчивого Брайана.

А зачем? Что ему было там нужно?

Ури стиснул виски пальцами и явственно услышал голоса Яна и Брайана во время их ночной экскурсии по хранилищу. Ян не всегда сопровождал Брйана, он часто отделялся от него и откликался из противоположного угла, так что ему приходилось повышать голос, чтобы быть услышанным. Никаких документов, выдающих характер совещания, в хранилище не было, Ури лично убедился в этом перед самым приходом Яна. Что же он там искал?